Я отошёл от зубцов и повернувшись вправо оценил ситуацию на западе. В этот момент, державшие западный проход защитники внезапно дрогнули и начали отступать. Они отошли и заняли оборону позади баррикады из упавших тел, и косианцев и защитников цитадели. Косианцы, как мне показалось, на мгновение изумлённо замерли, но затем, огласив стену радостным криком, бросились к завалу. Едва только они приблизились, как обороняющиеся, отойдя ещё дальше, опрокинули огромный котел горящего масла, затопив проход позади себя, пылающей смесью. Большинство косианцев всё-таки успели остановиться перед этой стеной огня, футов сорок шириной. Некоторые, однако, не успев затормозить, вбежали внутрь. Кто-то погиб. Кому-то удалось развернуться и выбежать назад, превратившись в пылающие кричащие факелы. Часть, в таком же виде выскочила на другую сторону, и были зарублены. Это отступление, хотя и сдало западный проход врагам, но уменьшило область, которую теперь следовало удерживать, и одновременно с этими несколько увеличило плотность обороняющихся в ней. Плотность же косианцев, обрадованных наметившимся переломом, возросла настолько, что на стене возникла толчея, и некоторым из них даже пришлось вернуться в башни. Часть башен горела. Аппарель одной из них, перегорев, развалилась, и пылающими обломками осыпалась на землю. Теперь я уделил внимание тому, что происходило слева от меня. Там, на востоке, косианцам удалось с боем продвинуться на несколько ярдов, и перенести сражение за проволоку. Защитников цитадели шаг за шагом отжимали назад. Всё больше косианцев спрыгивало с моста, вниз на тела и проволоку, торопясь присоединяться к драке. Удерживать восточный проход долго было не реально.

Я устало подошёл, туда, где на камнях лежала голая и связанная рабыня. Перевернув ногой её на спину, я расстегнул ремень, а затем, присев около девушки, перевернул обратно на живот, и вытащил ножны из-под верёвок. Они раздулись почти до основания. Как мог, руками и ногой, я постарался придать им плоскую форму. Однако, не смотря на мои усилия, клинок входил в них довольно туго. Я снова застегнул пряжку на портупее и перекинул ей через голову на правое плечо. Ножны теперь висели на левом бедре, как их носят на марше. Так их носить удобнее. Преимущество же ношения ремня на левом плече состоит в том, что от ножен и портупеи можно легко избавиться, таким образом, освобождаясь от помехи в схватке.

Молодой парень с арбалетом поднялся на верхнюю площадку. Теперь у него остался только один болт.

— Огонь в западном проходе гаснет, — сообщил он, и посмотрев вниз на рабыню, озадаченно добавил: — Она всё ещё жива.

— Конечно, — кивнул я.

— Но как такое может быть? — удивлённо спросил парень.

— А как Ты думаешь? — поинтересовался я.

— Хитрость? — предположил он.

— Точно, — усмехнулся я.

— Но я же видел её на колу, — сказал юноша.

— Она была просто подвешена на нём, — пояснил я, — а не посажена или не наколота.

— Теперь Вы собираетесь убить её? — спросил он.

— Нет, — ответил я, — по крайней мере, не немедленно, если только я не окажусь хоть в чём-то не удовлетворён ею.

— Вы говорите о ней, как будто она — рабыня, — заметил парень.

— Ты — рабыня? — спросил я девушку. — Промычи один раз если «да», или дважды — если «нет».

Она промычала только раз.

— Ты хочешь доставлять удовольствие мужчинам? — уточнил я.

Снова одиночный звук.

— Покажи нам, — приказал я, одобрительно похлопав её по ягодице.

Девушка подняла бёдра, жалобно и услужливо.

— Это не Леди Клодия! — уверенно заявил мой посыльный.

— Нет, это не она, — признал я, улыбнувшись про себя.

Неужели он полагал, что Леди Клодия не будет столь же быстрой, если не быстрее, в том чтобы поднять себя в надежде понравиться?

— А кто же тогда это? — полюбопытствовал парень.

— Не знаю, я пока не назвал её, — пожал я плечами.

— А кем она было прежде? — не отставал он.

— Не стоит интересоваться рабынями, — усмехнулся я.

— Где же тогда Леди Клодия, предательница? — удивился парень.

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

— Значит Каледоний прав, — пробормотал он. — Вы не Марсий.

— Правильно, — подтвердил я. — Я не Марсий.

— Но, тогда кто Вы? — растерянно спросил он.

— Тот, кого вы признали своим капитаном, — напомнил я.

— Так точно, Капитан, — гаркнул юноша, вскидывая свой арбалет в воинском приветствии.

Я послал его с приказами на стену, потребовав, чтобы он вернулся ко мне сразу, как только сможет, после передачи распоряжений командирам на местах. Мой посыльный бросился вниз по правой лестнице.

Я же снова уделил внимание рабыне. Первым делом, я развязал узел того шнура которым были связаны её маленькие хорошенькие лодыжки. Потом, закрепил освободившийся шнур на верёвках на её спине. Как раз в тот момент появился второй паренёк, служивший моим посыльным на восточной стене. Он тяжело дышал после быстрого подъёма на верхнюю площадку.

— Мы отступаем! — сообщил он, едва отдышавшись.

Я ожидал его известия. Он, кстати, тоже был поражён, увидев здесь рабыню.

— Это не Леди Клодия, — успокоил его я. — Это всего лишь безымянная рабыня.

— Там снизу кричат, — сказал парень, не обращая больше никакого внимания на женщину. — Ворота — разбиты!

Я отправил его с распоряжением на стену, с тем же наказом, что дал его другу, вернуться ко мне как можно скорее.

Когда посыльный исчез, я подошёл к краю стены и окинул взглядом раскинувшуюся передо мной картину. Выжженная, выровненная земля, забитая осадными машинами и войсками. Громады и руины зданий вдали. Столбы дыма всё ещё поднимающиеся над восточной частью города. Пожары бушевали в городе в течение многих дней. Отсюда я мог рассмотреть даже внешнюю стену. Точнее то, что ещё недавно было стеной, а теперь лишь её остатками. Затем, я медленно, спустил флаг Форпоста Ара с флагштока цитадели. По крайней мере, это не будет сделано косианцами. Никакого другого на его место я не поднял.