Шрифт:
Женщина стояла передо мной на коленях и дрожала.
— Теперь протяни руку к поясу на талии слева, — велел я.
— Я даже не знаю, как раздеться перед мужчиной, — всхлипнула Феба.
— Существует тысяча способов, как это можно сделать, — улыбнулся я.
Она нерешительно коснулась узла на поясе. Её пальцы нащупали кончик узла и замерли. Феба подняла на меня глаза.
— Как сделала бы это рабыня? — спросила она.
— Одним из тысячи способов, — улыбнулся я.
Женщина застонала.
— Самый распространённый из них следующий, — решил просветить её я. — Им можно воспользоваться, как стоя на ногах, так и на коленях перед своим владельцем. Прежде всего, она могла бы сказать: «Ваша собственность просит разрешить ей показать себя Господину». И вот когда разрешение получено, она делает вот так.
— Ваша собственность просит разрешить ей показать себя Господину, — шёпотом повторила она за мной.
— Но, — остановил я Фебу, — поскольку Ты — свободная женщина, Ты не можешь быть моей собственностью.
Женщина удивлённо уставилась на меня.
— Так что, я не даю тебе своего разрешения, — ошеломил я свою служанку.
— Вы рассердились на меня? — чуть не плача спросила она.
— Нет, — не скрывая раздражения, ответил я.
Сейчас рабыня в ней была настолько видима, настолько близка к поверхности, что это было просто невыносимо. Казалось, что она рвётся из тела свободной женщины, стремясь поскорее появиться на свет, и завладеть ей, стать ей, полностью! То, что такая женщина, всё ещё оставалась на свободе, было произволом по отношению к правосудию и рациональности. Её бедро должно иметь клеймо! Она принадлежала ошейнику!
— Господин? — позвала меня она.
Я заставил себя вспомнить, что она, соответствует это действительности или нет, нелепо это или правильно, но была, по крайней мере, в данный момент, свободной женщиной.
— Господин! — всхлипнула Феба.
Рабыней она пока не была. Так неужели я, на этом основании, должен оказывать ей достоинство и уважение!
— Наденьте на меня ошейник! — попросила она.
Я сгрёб её в руки, и прижал к себе. Но в этот момент до нас донеслись приглушённые расстоянием звуки труб и рожков.
— Что это? — испуганно вздрогнув, спросила женщина.
— Это — сигнал к отходу, — пояснил я. — Штурм отбит.
— Значит, город не пал? — уточнила она.
— Нет, — покачал я головой.
Я разжал руки и выпустил стройное женское тело из своих объятий.
— Мне развести огонь? — спросила Феба.
— Не надо, — остановил её я.
Выйдя их палатки наружу, я забросал землёй недогоревшие угли костра и лишь после этого вернулся в палатку и, запахнув откидные брезентовые створки, завязал завязки.
— Как здесь темно, — выдохнула женщина.
— Ложись, — приказал я.
Я снял с себя пояс, тунику. Присел рядом с ней. Опустил руку и, нащупав в темноте волосы Фебы, немного приподнял её и повернул на бок. Пальцами другой рукой коснулся шеи женщины.
— Оденьте на меня ошейник, — снова попросила она.
Нетрудно было бы сделать это, даже в полной темноте палатки.
— Нет, — ответил я, снова укладывая её на спину на земляной пол палатки.
— Приподними тело, — скомандовал я.
— Теперь я могу развязать пояс? — всхлипнула Феба.
— Я сделаю это сам, — сказал я.
— Не покидайте меня завтра, — попросила она.
— Я должен, — ответил я, откидывая в сторону пояс и полосу ткани. — Держи тело приподнятым.
— Моё тело теперь поднято к вам, как тело рабыни, — простонала женщина, и в этот момент я нежно провёл рукой по её телу. — О-о-о!
— Превосходно, — прошептал я, застонавшей от нетерпенья женщине. — Думаю, за тебя могли бы дать высокую цену на невольничьем рынке.
— Не оставляйте меня, — взмолилась Феба.
— Я должен, — вздохнул я.
10. Стена
— А вот полюбуйтесь на Клио, свободную женщину, — предложил я, сдёргивая покрывало со стоящей на четвереньках женщины, взгляд которой сразу с тревогой заметался с одного из столпившихся вокруг мужчин на другого.
Под их хриплый смех я накинул поводок на её шею.
— Она уже сделала свой вклад в победы Коса, — смеясь, проговорил один из стоящих вокруг нас мужчин.