У всего великого, каким бы оно ни было долгим, завораживающим, героическим и вдохновляющим – есть свой конец. У историй. У городов. У людей.
Великие приключения имеют своё начало…
— Чёрт! Бежим!
Парень схватил новоиспеченную знакомую за руку, устремившись прочь от нагоняющей их стражи. Хэппи вылетел вперёд, взмахнув своими белоснежными крыльями.
— И я?!
Нацу улыбнулся, посмотрев на девушку.
— Ты же хотела попасть в Фейри Тейл, да? — он улыбнулся ещё шире, увидев искреннее удивление в её глазах. — Идём!
…и свой конец.
— …и тогда великий воин обрушил на тёмного мага удар, полный диких пламенных эмоций, переполнявших его, и пал тёмный маг к ногам великого воина. Воцарился мир, а легенды об этом сражении передавались из уст в уста ещё долгие годы, ибо был этот бой не знающим себе равных в истории.
— Как звали этого воина?
Люси улыбнулась, проведя ладонью по слабой, испещрённой морщинами руке, сжав её чуть сильнее.
— Саламандр, — прошептала она, оставив поцелуй на лбу мужа. — Его звали Саламандр, дорогой.
Великие герои имеют имена, с которыми они рождаются…
В маленькой тихой деревушке на окраине мира в руках красивой темноволосой женщины копошился маленький свёрток, и мальчик, смотрящий на маму озорно и смешливо, пытался дотянуться крохотными ручками до её волнистых волос, ещё никто не знал, какой путь был им уготован. Именно тогда женщина, давшая жизнь двум сильнейшим магам мира, улыбнулась, чувствуя, как в сердце распускаются бутоны безграничной материнской любви; провела ладонью нежно, еле касаясь бархатной кожи, по румяной детской щеке и прошептала со слезами счастья на глазах:
— Нацу… Тебя будут звать Нацу, как то длинное жаркое лето, в которое ты был рождён.
…с которыми они запоминаются ветхой пылью в истории…
— Мой брат не был героем.
Люси удивлённо посмотрела на друга, который непривычно задумчиво вглядывался в аккуратно сложенный на столе изрядно потрёпанный в сотнях битв серый шарф, и в глазах его, не по возрасту мудрых, отражалось нечто, что она могла охарактеризовать только «решимостью».
— Мой брат не был героем, — повторил Нацу, подняв голову и встретившись с ней взглядом. — Но он был моим братом.
— К чему это ты?
— Если бы не он, меня бы здесь не было, — задумчиво проговорил Нацу, начав бездумно трепать кисточки на шарфе. — Если бы не он, я никогда бы не встретил Игнила, никогда бы не вступил в гильдию и не подружился с Хэппи. Если бы не он, я бы не познакомился с тобой, Греем, Эрзой и ребятами. И хоть мой брат не был героем, он, сам не понимая этого, сделал лучший для меня подарок: он дал мне возможность прожить эту жизнь. И за это я ему благодарен.
Люси понимающе кивнула, поставив перед парнем приготовленное для него мясо, и бросила взгляд на лежавшую на краю стола газету.
— Поэтому ты попросил журналистов отныне называть тебя Етериас Нацу Драгнил?
Нацу широко, до лучиков в уголках глаз, так тепло и знакомо улыбнулся, и от этой улыбки что-то в её груди расцвело тысячами бутонов.
— Ага! Потому что он был моим братом!
…и с которыми они умирают, погребённые под толщей земли…
— Люси…
Женщина вздрогнула, резко открыв глаза, и инстинктивно сжала руку мужа сильнее. На мгновение сердце её остановилось в страхе, но тут же забилось в привычном ритме, как только она увидела знакомый взгляд подёрнутых болезненной пеленой глаз. И только спустя мгновение она поняла, что только что произошло.
— Н-Нацу?.. — она, не веря, застыла, боясь, что что-то вырвет её из этого жестокого сна. Рука в её ладони слабо сжала её в ответ, и она не поняла, как слёзы потекли по её щекам, а пересохшие от волнения губы прошептали: — Нацу, ты… помнишь меня?
Он лежал в их кровати, такой худой и хрупкий, с впалыми щёками и глубокими морщинами в уголках глаз и губ, а его волосы, когда-то напоминавшие цвет весенней сакуры, бесцветными прядями разметались по подушке. Но несмотря на это, несмотря на болезнь и старость, Люси всё ещё видела перед собой того улыбающегося паренька, который крепко схватил её в Харгеоне и забрал с собой и не отпускал до сих пор.