Шрифт:
Волнение перехватило его горло.— Такой подарок, я не могу...
— Зато я могу, — успокоил я старика. — Моя зарплата выдержит такие расходы.
Взволнованный Ахмад прижал руку к сердцу.
— У нас говорят: гость — подарок Аллаха. Вы не только подарок, вы его посланники.
К ружью я приложил патроны, коробки с порохом, дробью и капсюлями.
— Тебе этого, Ахмад Робинзонович, надолго хватит, — прокомментировал Лешка Удалов.
Семен Панкратов явно почувствовал себя обделенным. Все одарили таежника, а он остался в стороне. Продукты и вещи не считаются.
— Братцы, у меня идея, — пробасил он. — Давайте построим деду баню. Я посмотрел, бревна есть, доски тоже, фундамент сложим из булыжников. Вместо цемента глина пойдет, она вязкая. Чудо банька получится, будет, чем ему вспомнить нас.
Баню мы строили три дня, работали от темна и до темна. Ахмад не сидел в стороне. Мало того, что у него руки были умелые, так он еще оказался толковым прорабом.
Банька, конечно, получилась неказистая, стоит принять во внимание сроки ее сооружения и материалы, но полностью соответствовала своему назначению. Небольшой предбанник, полки, чтобы париться, камни над очагом для пара. Ничего не могли придумать с окном, нечем было стеклить, даже бычьего пузыря не нашлось. Решили обойтись без окна.
— Зажжешь в предбаннике жирник, еще лучше будет, — решил Семен. — Все, что надо и с ним увидишь.
А потом сдали баню в эксплуатацию. Натопили ее так, что с бревен смола потекла, раскаленные камни, облитые водой, дали крепчайший пар, вместо дубового веника использовали ветки пихты. Шел от него густой запах хвойного масла, и это тоже прибавляло удовольствия.
Отмытый добела, раскрасневшийся Ахмад, одетый во все чистое, долго, с наслаждением пил чай.
— Словно в раю побывал, — признался он.
Старик прихлебывал чай, а сам все поглядывал на ружье, висевшее над нарами.
— Вижу, угодили тебе этой штукой, — засмеялся Семен. — Как с молодой жены, глаз не сводишь.
— И то верно, — признался Ахмад.
Неделя подошла к концу. На восьмой день прилетел вертолет. Оглушительно грохоча двигателем, вздымая в воздух хвою и листья, завис над зимовьем. На землю упал трос с карабином на конце.
— Не жалеешь, что нарушили твое уединение? — спросил я Ахмада Расулова напоследок.
— Как ты можешь... — покачал он головой. — Вы просто осчастливили меня. А вообще-то я знал, что скоро тут люди появятся. Такие вот шайтаньи машины стали летать над тайгой. Ну, думаю, скоро заметят мое зимовье и обязательно полюбопытствуют, кто это там прижился.
Мы обнялись со стариком напоследок, и мотор втянул нас на тросе в кабину винтокрылой машины. Пилот озадаченно посмотрел на наши тощие рюкзаки.
— Вот тебе и таежная глушь. Неужели ничего стоящего не нашли?
Мы засмеялись.
— Ошибаешься, брат, такую диковину отыскали, раз в жизни бывает.
Вертолет поднимался вверх, могучие кедры остались внизу. Мы видели фигуру Ахмада Расулова, который прислонил ладонь ко лбу и следил за нами. Он становился все меньше, а потом массив осенней тайги поглотил его.
С той поры прошло много лет. Мы часто вспоминали таежного Робинзона. Хотелось бы повидать его еще раз, да все не выкраивалось время. Работали посменно, учились в институтах заочно, росли в должностях, и дети прибавляли забот. И вертолеты в те края уже не летали. А так хотелось узнать, как же дальше сложилась судьба истаравшанца Ахмада Расулова.
И твердо верилось: если пришлось ему окончить свои дни в тайге, то сделал он это достойно. Ибо кто мужественно и цельно прожил свою жизнь, не пасовал перед ее сложностями, тот и завершить ее сумеет по-мужски. Тайга приняла его и помогла выстоять, и кто лучше тайги мог проводить его в последний путь...
Эту историю красноярский инженер Виктор Кураксин рассказал нам, спустя двадцать лет после встречи с Ахмадом Расуловым в тайге, когда приехал в Чкаловск на похороны своей матери. Вернувшись домой, в Красноярск, после несостоявшейся охоты, он с головой окунулся в текущие дела, и, конечно же, все реже вспоминал удивительную историю истаравшанского беглеца из сталинского лагеря в Сибири. Напрягая память, он припомнил имя, вроде бы — Ахмад.
Что ж, только человек со стойким характером был способен пережить невероятные приключения и не сломаться, приспособиться к существованию в тайге и сделать ее своей судьбой.