— Ты довольна, все так как ты и хотела?! — кричит он.

— Прости меня, так нужно, — глаза застилает пелена и я быстро стираю их рукавом.

— Зачем пришла тогда? Поиздеваться? — злится он. А я обессиленно закрываю глаза.

— Конечно, поиздеваться, только над собой, малыш — шепчу, еле двигая губами.

Вокруг них собираются гости, выстраиваясь в полукруг для фотографий. Какой-то мужчина, безрезультатно пытается всучить Роме голубей, но тот словно соляной столб не мигая смотрит на меня взглядом, полным ненависти и печали.

А я, не видя перед собой ничего, падаю обессиленно на колени, прямо в лужу из мокрого снега. Мне хочется умереть прямо здесь, только не отдавать его снова ей. Только не видеть в его глазах столько отчаяния и злости. Чувствую, как чьи-то руки поднимают меня и оттаскивают подальше от дороги, скрывая из виду.

— Ты совсем спятила, дурочка! — вытирая мое перекошенное мокрое лицо платком кричит на меня взволнованная Ольга Алексеевна.

— Ты понимаешь, что все испортить можешь? — пытаясь привести в чувства, изо всех сил трясет она меня.

— Я не могу больше так, не могу! Это ад какой-то, вы не представляете даже! — закрываю ладонями лицо, чтобы не видеть их всех.

— Ты мне обещала сохранить секрет! Еще не время, идиотка! — чертыхается она, усаживая меня на лавочку в небольшой парковой аллее.

— Я устала, — притягиваю ее к себе и утыкаюсь ей в грудь. Странно, но именно этой женщине мне хочется излить всю ту боль, что до сих пор молча я носила в себе.

— Я так бесконечно устала, — реву во весь голос. Меня будто разорвали пополам. Я устала чувствовать его, каждую ночь, каждый день. Устала видеть как он опускается, как сам себя загоняет. Пусть уже убьют меня, я не могу вынести все это, — плачу на взрыд.

— Ну, ну, потерпи, деточка, — усаживаясь рядом со мной, обнимая одной рукой, качает она меня из сторону в сторону.

— Все наладиться, потерпи, не время сейчас, иначе все зря будет…Это еще не конец, слышишь? — ласково гладя мои волосы успокаивает она меня. Несколько минут мы сидим, крепко прижавшись друг к дружке, пока к нам не подходит Андрей. Ольга Алексеевна просит отвезти меня домой. Андрей подходит и взяв меня под руку, поднимает с лавочки, а я чувствуя себя абсолютно пустой после эмоционального взрыва, послушно следую за ним.

— Оксан, выпей, — уж сидя в машине, Андрей протягивает мне фляжку и приставив к мои губам начинает заливать в меня ее содержимое.

Спиртное огненной волной проносится по моему пищеводу, практически сразу даря небольшое облегчение и легкость. Я откидываюсь на спинку сидения и устало опускаю веки.

— Лучше?

— Немного, — бурчу я, пока он везет меня домой. По приезду домой, я камнем падаю на постель, даже не раздевшись и забываюсь наконец-таки пустым сном. На утро меня будет звонок в дверь, и еле отскребя себя от кровати, спотыкаясь на каждом шагу, наконец-таки дохожу до прихожей и открываю дверь. на пороге стоит неизвестный мне мужчина, солидной наружности. Одетый в строгий костюм и драповое пальто.

— Оксана? — смотря на меня хмурым взглядом спрашивает он.

— Да, — машу головой, в полном недоумении.

— Тебе Ольга Алексеевна просила передать, — протягивает он мне свернутый вдвое тетрадный лист. Сказала, чтобы ты обязательно прочитала его.

Отрывая глаза от тетрадного листка в руках, я вижу перед собой уже пустую лестничную площадку. Незнакомца нет. Пожав плечами, закрываю дверь и направляюсь на кухню, разворачивая на ходу бумажный листок.

Глава 17

Глава 17

Назови мне свое имя,

Я хочу узнать тебя снова

Все по кругу, но все будет иначе,

Я даю тебе слово

Удивительно как эта женщина может меня мою жизнь буквально в один миг. До сих пор не могу разобраться в своих чувствах к ней. Толи мне ее любить, толи ненавидеть. Думала я, сидя в машине вместе с мамой, нанятой нами для переезда.

— Милая, мы на пути к новой жизни, начнем все с нуля, — притянув меня к себе, успокоила меня мама. А в ответ я только пожала плечами, сжимая в кулаке зачитанное до дыр письмо…

Ровно неделю назад, Ромина мама передала для меня послание, написанное на обычном тетрадном листке бумаги. Даже не послание, а исповедь, руководство к действию…

Дорогая, Оксана!

Меня до глубины души поразило то, насколько сильно ты любишь моего мальчика. Хочу попросить у тебя прощения, за то что приняла тебя сначала за меркантильную особу, жаждущую легких денег. Еще тогда, когда над Ромой висела огромная опасность, и я пришла к тебе в последней надежде на помощь, честно говоря до последнего не верила, что ты решишься на такой шаг. Что греха таить, я обязана теперь тебе всем, что есть у меня. В моей голове уже тогда был четкий план действий. Всеми правдами я должна была спасти жизнь моего мальчика. Только твое предательство могло сломают его окончательно, и потеряв интерес и участие к своей судьбе, он должен был пойти на любые уступки. Только бы оградить тебя от беды. Именно так и вышло. В то утро, он сам позвонил отцу и сказал, что сделает все как ему велят. Рома был не просто раздавлен, он был убит твоим уходом. Выйдя на свободу, он не смог вернуться к прежней жизни, а может просто не захотел. Мой мальчик совсем потерялся и не мог уже понимать всей реальности картины. Для выполнения задуманного мной плана, от него требовалось безропотно женится на Наташе, и прожить с ней некоторое время. Для того чтобы отец смог решить свои денежные и политические вопросы, тем самым успокоившись, оставить Рому в покое. А там, потихоньку, собрав для него капитал, сделав документы, я бы рассказала ему правду обо всем, дав зеленый свет на действия. После его ареста, я наконец увидела настоящую личину Натальи, и для меня стало совершенно ясно, что она не достойна моего мальчика. Но Рома начал ломать мой план с самого выхода из тюрьмы. Смотреть без слез на то, что стало с моим сыном я не могла. С каждым днем он опускался все ниже и ниже, превратившись в отъявленного алкоголика. Не было ни дня, чтобы он находился в трезвом адекватном состоянии. Отчасти, я понимаю его поступки. Ведь все, чем он дорожил когда-то, все что было для него дорого, рухнуло одним махом. Наташа верещала и брюзжала слюной, и пожаловавшись своему отцу, на хамство Ромы. Тот в свою очередь, сговорившись с Виктором, поспешил поскорее назначить дату свадьбы, думая, что это каким-то образом поможет встряхнуть Рому.