Шрифт:
Чан Мин, одетый в аккуратную синюю форму, вышел во двор своего дома, ведя перед собой чистенький велосипед. Его куртка была застегнута на все пуговицы, что придавало Чан Мину торжественный вид. Из-под куртки выглядывал белоснежный воротничок рубашки.
Едва он подошел к воротам, как навстречу ему кинулась толстощекая, коротко стриженная девушка. Взглянув на номер, висевший на воротах, хлопнула юношу по плечу и спросила:
— Вас случаем зовут не Чан Мин?
— Да, а вы ко мне?
— Меня зовут Ду Инъин. Помните, десять лет назад я одолжила вам курточку? Вы еще тогда…
— Как же, конечно! — ответил Чан Мин. Он помнил это происшествие десятилетней давности так, словно это случилось вчера.
— Бай Хуэй попросила передать вам вот это, — сказала Ду Инъин, протягивая Чан Мину записку.
— Она вернулась?
Ду Инъин не ответила. Чан Мин увидел, что глаза у нее покраснели.
— Что случилось? — спросил Чан Мин.
— Бай Хуэй пропала!
— Как? Почему? Почему?
— Ты прочти письмо! Может быть, она пишет про это? Она мне раньше говорила, она тебя… она тебя… — Ду Инъин осеклась, в ее покрасневших глазах снова появились слезы.
Чан Мин лихорадочно пробежал глазами письмо:
«Чан Мин!
Ты два раза не простил меня. Я знаю, что ты и сейчас не простил меня, и не прошу у тебя прощения!
Но я сейчас могу сказать тебе два слова начистоту. Мне уже не придется беспокоиться о том, как ты отнесешься к этому письму… Я люблю тебя! Если бы не тот случай, я могла бы стать твоей женой, а стала твоим врагом. Когда я во всем разобралась, даже когда я почувствовала, что совершила преступление, было уже поздно, ничего нельзя было спасти. Почему я не могу быть такой, как ты? Ты смог жить мужественно и правдиво, а я не смогла. А ведь и я могла бы стать хорошим человеком!..
Я вынуждена уйти, но для тебя тут нет ничего страшного — ведь мы давно уже расстались. Благодарю тебя за то, что ты спас меня. Я жалею о том, что доставила тебе неприятности, ну и, конечно же, люблю тебя по-прежнему… Хотя говорить об этом нет смысла.
Вот и все, что я хотела тебе сказать. Прощай!
— Скажи, куда она могла уехать? Где она? — обратился Чан Мин к Ду Инъин.
— Откуда мне знать? Ее отец вместе с друзьями искали до сегодняшнего утра и не могли разыскать. Я очень боюсь… — Ее мозг сверлила страшная догадка, но она не решалась ее высказать.
— Нет! — решительно и даже как-то строго сказал Чан Мин. — Не может быть ничего такого! Я найду ее! — Сунув записку в карман, он вскочил на велосипед и выехал за ворота.
Чан Мин с трудом пробирался сквозь колонны демонстрантов. К этому времени ликующие толпы заполнили весь город. Звонкий смех, веселые голоса, громкие крики и будоражащий грохот барабанов сливались в один оглушительный шум. Группы демонстрантов разыгрывали живые картинки, у них были причудливые наряды и размалеванные лица, как у театральных персонажей. Так они изображали четырех уже отброшенных историей шутов и злодеев.
Ни на секунду не замедляя ход, Чан Мин жадно смотрел по сторонам. От бескрайнего человеческого моря у него рябило в глазах. Как ему хотелось разыскать Бай Хуэй, нырнуть вместе с ней в толпу и радоваться вместе с этими людьми, вместе с ними петь во все горло веселые песни…
Он проискал Бай Хуэй все утро. Какие только улицы он не объехал, где только не побывал; а Бай Хуэй исчезла без следа. Когда наконец Чан Мин осознал, что понапрасну теряет время, в его сердце закралось уныние, энтузиазм его угас, он почувствовал смертельную усталость.
Остановившись, он увидел, что заехал на какой-то пустырь. Перед ним находилась переправа Давань, над пристанью виднелись большие круглые часы. Он вспомнил, что именно здесь Бай Хуэй когда-то назначила ему свидание. В растерянности он подъехал к пристани, поставил велосипед под часами и поднялся на дамбу. Перед его глазами, как бесконечный живописный свиток, вилась полноводная река. Таявший в дымке горизонт, водная гладь, ярко сверкавшая на солнце, стаи птиц… Вдруг глаза его широко раскрылись: на песчаном берегу под дамбой стояла девушка. Это была Бай Хуэй!
На песке виднелось кружево следов, а Бай Хуэй стояла посреди него. Ветер трепал ее волосы, куртку и брюки. Изредка она поднимала голову и смотрела вдаль. Совсем одна — только черная тень лежала рядом с ней.
Чан Мину вдруг подумалось, что это коварный ветер, насланный злыми силами, пригнал ее на этот пустынный берег. И нужно раскрыть объятия, протянуть руку, чтобы помочь Бай Хуэй и таким же, как она, молодым людям сойти с их неверного пути. Надо помочь им извлечь урок из их ошибок. Чан Мин твердыми шагами спустился с дамбы и направился к Бай Хуэй…
Бай Хуэй обернулась и увидела Чан Мина! Раскрыв трепещущие руки, она бросилась ему навстречу…
Перевод В. Малявина.
КРИК [4]
Пока явления, мешающие общественному прогрессу и отравляющие жизнь, глубоко не познаны и до конца не искоренены, пока из них не извлечен урок и остается возможность их повторения — до тех пор произведения, подобные этой повести, не могут быть бесполезными и появление их неизбежно.
4