Стихи
вернуться

Маркиш Перец Давидович
Шрифт:
3
Играют на солнце, сверкают штыки, Движутся по полю наши полки. Сразиться, схватиться вплотную с врагом. Дали огнем полыхают кругом. Пылают от скорби и гнева сердца — Огня горячей, тяжелее свинца. Наказ и команда: «Смотри, карауль!» Песня сливается с посвистом пуль. Лихие матросы летят впереди, С такими хоть в самые жерла иди. Присяга ветров и винтовок — одна: «Ты будешь свободной, родная страна!»
4
Несется Чапаев, как вихрь, на коне, Глаза на при деле, рука на ремне. И снова разбужены скоком лихим, Леса и просторы несутся за ним. Летят на врага под обстрел, под огонь. Такому ли вражьих бояться погонь? Он оторопь сеет во вражьих рядах, Столбами дорожный взвивается прах. Он в полночь глухую и в светлый рассвет С бойцом пограничным ложится в секрет. Ни шашка, взвиваясь, ни пуля, звеня, Не сбросили всадника в битве с коня. И всюду, где должно разить и стеречь, Он перед бойцами, как знамя, как меч.
5
Священная клятва проста и строга: «Где б враг ни таился, разведай врага! Разведай, почуй, уничтожь, размети, Из гнезд его выбей, срази на пути!» И горе тому, кто дерзнул посягнуть На родину славы, на нашу страну. И то, как мы родину любим свою, Любые враги распознают в бою.

1932

«Вернулся я к тебе из дальней стороны…»

Пер. А. Ревич

Вернулся я к тебе из дальней стороны, Нарушил я обет и память предков предал. Здесь, на твоей земле, разорены Могилы древние, кладбище наших дедов [1] . Лежат останки их среди могил бойцов, Здесь пронеслись бои, столетний плен развеяв, А мне не воскресить забытый прах отцов — Гонимых из страны в страну евреев. Они покорно шли, как гурт овец в загон, Шли, страхом скованы, кляня свое бессилье, Под лязг и звон секир, под колокольный звон Шли в тюрьмы Кордовы и на костры Севильи. Над головой твоей опять занесены Орудья палачей — куда страшней секиры. Пришел я из Москвы, из дальней стороны, Пришел как брат, не как изгнанник сирый. Я вновь свою судьбу теперь связал с тобой, Когда ты стонешь, кровью истекая. Несу тебе любовь и опыт боевой Из вольного, прославленного края. Проснулась ты в годину мук и бед, Чтоб вольность отстоять в горниле испытаний Да сменит звон меча бряцанье кастаньет, И яркой молнией разящий меч твой станет! Европа вся в дыму, огнем озарена, Вся кровью залита, а над тобою ныне Уже занесены, несчастная страна, Крест Гитлера, секира Муссолини. Они разносят по земле чуму, Хотят, чтоб землю трупы заражали, Летят, как злые демоны, в дыму Над пеплом городов, над грудами развалин. Они несут предательство и страх, Бесправье и разбой, расстрелы, бомбы, пламя, Они живое все сжигают на кострах, И путь их вымощен повсюду черепами. Но мужество твое, оно всегда с тобой, С тобою вера твердая в победу. В Мадриде каждый камень рвется в бой, Готовы к бою хижины Толедо. Путь боем озарен, и чувствуют сердца: Звучит разрывов гром, звучит атаки топот, Как эхо выстрелов у Зимнего дворца, Как громовой повтор атак у Перекопа. Твой путь, твоя судьба, как горы, высоки, От поступи твоей вскипают волны моря. И дети в бой идут, и старики, Чтоб отстоять твои поля и взгорья. Светла твоя душа, и помыслы чисты, И звонко бьется сердце молодое. Не хочешь быть женою труса ты, Ты знаешь: лучше стать вдовой героя! Не плачет о погибшем друге друг, Сын об отце убитом, брат о брате, — Берут оружье из холодных рук, А губы шепчут клятву о расплате. Повсюду, как гурты растерзанных овец, Деревни мертвые лежат в крови и гари, Любой булыжник рвется, как боец, По вражеской броне, по свастике ударить. За всех детей, погубленных врагом, За брызги крови на листве и травах Пусть грянет, как обвал, обрушится, как гром, Народный правый суд и гнев народа правый! Здесь прошлое мое — среди могил бойцов, Здесь пронеслись бои, столетний сон развеяв, И мне не воскресить забытый прах отцов — Гонимых из страны в страну евреев. Тех, что покорно шли, как гурт овец, в загон, Шли, страхом скованы, кляня свое бессилье, Под лязг и звон секир, под колокольный звон Шли в тюрьмы Кордовы и на костры Севильи. Я вновь свою судьбу теперь связал с тобой, Когда ты стонешь, кровью истекая. Несу тебе любовь и опыт боевой Из вольного, прославленного края. Как на вершинах пиренейских снег, Сынов и дочерей твоих не меркнет слава. Верней оружья не было и нет, Чем твердость, мужество, чем гнев народа правый!

1

В конце XV в. из Испании были изгнаны инквизицией жившие там евреи.

1936

Ленин

Пер. С. Надинский

Придет одно и сменится другим, Уходят поколения навеки, Но никогда народ не разлучался с ним, Как с морем никогда не расставались реки. То слово, что, взлетев с броневика, Над миром, как набат, когда-то прозвучало, Еще живет в сердцах и будет жить века — Одержанных побед великое начало. На строгий монумент, чей сумрачный гранит Хранит его черты, порывистость движений, Народ воспрянувший не с горестью глядит, А с гордостью — мы с ним в труде, в дыму сражений. Народ его мечты взрастил, как семена, И сердце уберег, его заветам внемля. Цветущая, как сад, раскинулась страна, Обильный урожай едва вмещают земли. Что времени незыблемый закон? Пускай в природе неизбежно тленье, Но смерть побеждена, и вечно будет он Великим светочем грядущих поколений. И, полон новых сил и к подвигам готов, Идет народ-творец заре навстречу, Поднявши голову до самых облаков И, полон новых сил и к подвигам готов, Во всем, что ныне мы без устали творим, Сверкает мысль его, великая, простая, И кажется — он здесь, он жив и вместе с ним Любимая страна живет и расцветает. Ту клятву родине, которую сыны Народа дали в дни кончины и печали, Они исполнили, ей до сих пор верны. В боях закалены, они обет сдержали. Его простертая в грядущее рука Сулит свободу, мир, зовет к счастливой доле Народы всей земли, которые пока Томятся, как рабы, под гнетом и в неволе. Народом вскормленный, познал он до конца Его стремления, и радости, и горе. Со всех сторон к нему стекаются сердца — Так воды вешних рек, бурля, несутся в море. На строгий монумент, чей сумрачный гранит Хранит его черты, порывистость движений, Народ воспрянувший не с горестью глядит, А с — гордостью — мы с ним в труде, в дыму сражений.

1937

Танцовщица из гетто

(1940)

Танцовщица из гетто

Стансы

(Фрагменты)

Пер. А. Кленов

1
Стремительно блистанье легких ног — Моя любовь танцует перед вами: Встречается с клинком стальной клинок И объясняются, сверкая лезвиями. Бушуют складки платья и фаты, Подобно говорливому прибою. И буйный ветер, разбросав цветы, Зовет тебя и тянет за собою. И вот — гора и бездна… Снег какой! И на скале отвесной — поединок… Не упади! Молю тебя тоской Изгнанья, слез, скитальческих тропинок… От плеч струится серебристый ток, Но что-то недосказано ногами… Встречается с клинком стальной клинок И объясняются, сверкая лезвиями.
2
Куда тебя зовет, куда ведет Холодный ветер и ночное горе? Метель метет, в полях метель метет. Калитки и ворота на запоре. Ненастной ночью, дымной и седой, Слепому року ты себя вручила, И он не разлучается с тобой, И требует, чтоб ты его любила, Чтоб ты ему плясала на заре И забывала нищету и голод… Кому не сводит ноги на костре? Кому не сводит ноги лютый холод? Сама земля пылает, как костер, А небо дышит стужей ледяною… И ты танцуешь… И висит топор Над запрокинутою головою.
3
Твой грозный рок отныне всем родня И всем чужой… Не жалуйся. Ни слова! Танцуй ему, запястьями звеня; Веди его, как поводырь слепого. Он вездесущий — он на всей земле; Не отставай — ему дала ты клятву. Он меч волочит в непроглядной мгле И отовсюду собирает жатву. В любой стране его узнает ночь: Оброк с живых и мертвых собирая, Он всех готов приветить, всем помочь: «Покойтесь в бозе — вот земля сырая!» Испей же яд его, как пьют вино; Танцуй ему в харчевнях и в острогах… И не стыдись — веди его… Темно И пусто на заплеванных дорогах.