Дело ведь идет к утру.

Завтра мы её поищем,

И я знаю, что найдём,

И тогда споем мы песню

ту, что знаем мы вдвоем.

Тихо играет музыка,

Кто-то поёт о любви.

В тихих и мрачных сумерках

Ты меня не зови.

Я никуда не уеду,

Просто забуду себя -

Кто я и что я наделал

В тихую ночь сентября?

Странные, глупые пьесы

Мы разыграли с тобой,

Осенью были мы вместе,

А распрощались весной.

В вещие, серые сумерки

Лучше меня не ищи.

Знаю: давно нам обоим

Стало не по пути.

Старый костёл, в который никогда не приедет Римский Папа,

Не возжжёт свечу, не укажет на наши грехи.

За что же эта вечная глухая расплата?

За близость к небу. Зри!

Этот костёл как трескучая арфа

Нам органом споёт Иисуса Христа,

И в зелёном платьице полячка Марфа

Нам укажет на подножье креста.

Приди, открой своею музыкой алтарь моей души,

и службу кроткую во мраке том вспомни,

и пусть поклонники есть рвань и торгаши,

их лица до единого запомни.

запомни под синею губою огромный нос,

лицо, пахнувшее лавандой,

и ветер тот, что есть свободонос;

он с музыкой твоей играет как с шаландой.

Я сошёл с парохода

В филиппинском порту.

Всей красой иноходи

Лошадь шла на бегу.

Мне песок резал веки.

Ветер гнал сухой лист,

Филиппинские реки

И мужской смачный свист.

Моряку есть где выпить,

Да и есть где упасть.

Ночь создали для выпи,

Как для женщины страсть.

Покровительство Бога

Здесь навеки обрел.

И тагальского слога

Красоту я нашел.

Так люби ж, филиппинка,

Русского моряка.

Ну, а лезвие финки

Спрячь для другого пока.

Спасаемый Глеб

В таёжной глуши он один.

Живёт у бобровых плотин.

Отшельник и старовер.

Он носит голубой пуловер.

Ботинки солдатские и рукавицы.

Он чудо огородное для птицы.

С утра молит о храме:

"Его мы построим саме."

А вечером молит о жатве.

"Души многие спасу по клятве".

До него не доехать. Не добраться,

А уж если то как постараться

Он вас встретит чаем и хлебом,

Назовётся "Спасаемым Глебом".

Перекрестится и явит благодать.

Ему на вид сто лет можно дать.

Он не знал ни женщин, ни драки.

Для него телевизор – враки.

А вот радио слушает когда как.

Он скажет: " Я от веры чудак".

Спать ляжет и приснится ему,

Как Архангел гудит в трубу.

Он проснётся и скажет громко:

" Где ж сестра моя Томка?"

На колени встанет у угла

И так простоит до утра.

А утром – молитвы да поклоны.

От спины доносятся стоны.