— Что ты такого сделала, чтобы заставить его так нас ненавидеть?

Я колеблюсь. Допрос Карсона был жестким, но с Лили все еще хуже.

— Он не ненавидит нас.

— Он один из тех, кого ты взломала? Может, его жену, подружку. Может, кто-то использовал тебя и рассказал ему.

— Нет.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я знаю всех, кого взламывала, Лил. Он вынюхивает отца.

— Он сказал, что пришел из-за Тессы.

Ее имя заставляет меня замолчать. Лили произносит его с отвращением, или, может, мне так слышится. Я не могу определить реакцию своей сестры. Она расстроена из-за Тессы? Это напомнило ей о маме? Или она просто испугалась?

— Ох, ну он сказал так, но на самом деле приходил поискать отца. Он ищет наши слабые места. Как ты думаешь, почему он оставил мне свои номера? Он думает, что отец свяжется с нами, и я испугаюсь.

Не могу сказать, насколько убедительно я говорю. Мой тон колеблется от потерпевшей до возмущающейся. Так можно было бы обмануть простака-учителя и, конечно, Брен.

Но это Лили. Моя сестра. Единственная, кто меня знает. По-настоящему знает. То, что работает на всех остальных, не работает на ней, поэтому решаю использовать другую разговорную тактику нападения: отвлечение внимания.

— Я не преступница в семье, — говорю я.

Конечно же, преступница.

Я папина дочка больше, чем мне хотелось бы. У меня просто другие грязные секреты. Я скрещиваю руки, пытаясь выглядеть злее, но это лишь успокаивает мою дрожь. Сейчас, когда Карсон ушел, моя кожа пытается слезть с костей.

— Ты должна остановиться.

И что потом? Верить, что Брен и Тод будут заботиться о нас? Верить, что все хорошо? Я не могу так. Я не думаю, что смогу, и на секунду мне хочется заплакать. Когда я начала верить в хэппи энды? Может, никогда и не начну.

— Нам нужны деньги.

— Сейчас у нас есть Брен и Тод.

— Точно. Они есть у нас прямо сейчас. Что будет потом? — Раздраженная, я запускаю руку в волосы и хочу вырвать их.

Я горжусь своей сестрой. Правда. Она милая, и я хочу быть похожей на нее, стать более мягкой, милой, светлой, яркой. Хоть я и знаю, что мне такой не быть. Может, если бы я была как Лили, Брен любила бы меня больше. Может, я была бы счастливее. Может, мы остались бы где-то.

Но я — не она, и рано или поздно все понимают, кто мы: мусор. И все кончено. Я не собираюсь это объяснять. Лили намного младше меня, но она видела то же дерьмо, что и я. Она должна знать.

Да она точно знает, заключаю я, видя, как ее рот растягивается, будто она пережевывает гвозди. Нет, ну она точно знает. Она просто отрицает это из-за страха.

Злость переполняет меня, как наводнение.

— Ты помнишь, откуда мы?

— Да! И я не хочу возвращаться! Я хочу быть нормальной!

— Что, черт возьми, происходит?

— Не ругайся! — Она говорит как ребенок, и я чувствую свою вину за то, что прицепилась к ней. — Брен заставит положить тебя четвертак в копилку.

— Еще одна причина, чтобы продолжать работать.

Она выдает короткий сухой смешок

— Ты все испортишь.

Слова бьют как пощечина. Вообще я бы хотела, чтобы меня ударили. Меньше бы болело. Но не я одна такая, как наш отец. Лили тоже знает, как ранить.

— Все уже и так разрушено, Лили.

ГЛАВА 11

Я пошла за ним. Это правда. Я все начала.

Я стала плохой. Как и он. И даже хуже. — 31 страница из дневника Тессы Вэй

Почти семь часов, но я слишком взволнована, чтобы спать. Тод работает допоздна. Лили и Брен уже легли. А мой преследователь еще не клюнул на мою приманку.

Как это возможно? Я отодвигаюсь от компьютера и растираю больную шею. Это не помогает. Мышцы натянуты как веревки. Я имею дело с тем, кто знает о Троянских вирусах? Может, я не обновила электронную почту? Может...

Что-то шкрябает по стеклу, и я замираю. В темноте ветки дерева дергаются как паучьи лапки.

Ничего. Там ничего не должно быть.

Снова царапанье.

Что, если это тот, кто оставил дневник?

Я пытаюсь уложить все в своей голове, но мысли разбегаются. Вряд ли кто-то осмелится. Потому что Брен сейчас в холле. Тод может вернуться домой в любую минуту. Слишком рискованно.

Тогда почему мои ладони уже влажные?

Я отодвигаю стул еще немного назад и смотрю в открытое окно. Свет фонаря освещает только ветки деревьев. Я открыла окно намного раньше, когда стало невыносимо душно с уходом Карсона. Я словно не могла дышать.