Братья Заремы и не собирались прекращать эту слежку за ней. Кто-то из них двоих постоянно дежурил у входа в общагу в Борзе, а также ходил с ней до учебного корпуса и обратно. Мы не виделись две недели. Под аккомпанемент дождя за окном общались по вечерам в видеотрансляции, надев очки "Луч". И вот мы решились на побег! Зарема распечатала на своем 3Д- принтере бурку - мусульманскую одежду с закрытым лицом и так как в корпусе проживало много мусульманок она проскользнула мимо внимания брата и села в такси-беспилотник со своим багажом. Мы сняли однокомнатную квартиру почти в центре Саркела. Она ходила на пары в бурке, чтобы ее не распознали, на нашу радость бурку одевали и две её одногруппницы родом из Афганистана. Братья не могли узнать Зарему и по законам они не имели права задавать вопросы девушке в таком одеянии.

– Как ты считаешь, что такое любовь?- спросила как то вечером у меня Зарема.

– Думаю, это когда не можешь жить без человека,- ответил я.

– Между нами ведь любовь, так ведь? Я пожертвовала своей семьей ради нас.

– Конечно, я высоко ценю это, думаю со временем они поймут нас и разрешат тебе быть со мной, не всю же жизнь нам так прятаться по съемным квартирам.

– Хоть бы это было так!

Нашему счастью пришел конец, когда настойчиво стала звонить её мать с требованием прекратить эту "собачью жизнь", как она выражалась. А ведь мы спали даже раздельно - я спал на кухне на тахте. Начались суровые угрозы, убийство ожидало как меня так и Зарему, а в итоге её мама стала пугать нас самоубийством. Она настоятельно требовала вернуться под опеку братьев или же грозилась застрелиться, не выдержав такого позора. Зарема была все время подавлена и вот однажды, вернувшись домой, я вошел в пустую квартиру- на холодильнике висел стикер с от руки написанной фразой "Я уехала домой, прости". На мои телефонные звонки она не отвечала, было ощущение, что отправила меня в черный список.

У её общаги исчез Borz s, цвета хамелеон. Я сходил к Зареме на пары, её староста сказала мне, что она сессию будет сдавать удаленно, а когда вернется в Саркел неизвестно. Мне было очень тоскливо. Я дико скучал. Вернулся жить в общагу и мы с Кошкаревым все чаще стали надираться. Под алкоголем мое сердце болело меньше. Иной раз пить начинали с утра, заказав пиво на дом, а ближе к вечеру переходили на виски или коньяк.

Работа над дипломной медленно продвигалась. В июне, 15-го числа, была назначена защита, а 20-го июня уже вручение дипломов.

Было начало июня, когда Кошкарев и Алибек потянули меня на гонки. В Саркеле стартовал сезон гоночных дерби "Формула-О", кольцевые гонки на новенькой свежевыстроенной трассе для наземных автомобилей с открытыми колесами. Так правительство привлекало туристов в нашу республику. Мне этот вид спорта не очень нравился, если честно, мне по душе были кабардинские скачки на ипподроме. Прилетев на гоночную трассу, в сорока километрах от городской черты, мы вошли в просторный административный холл. В ряд располагались кассы для покупки билетов на трибуны, там же можно было сделать ставку. Нас обслужила симпатичная девушка-андроид с голубыми скандинавскими глазками и светлыми волосами, мне она напомнила нашу старосту.

– Здравствуйте уважаемые гости нашего турнира! На какого участника гонки вы бы хотели сделать ставку?
– вещала сладкоголосая нейросеть.

Мои одногруппники и я поставили по тысяче шекелей на финна Пойхоненна из Северной Европы. Его шансы на победу были весьма велики. Выигранные состязания последних трех лет говорили, что и этот сезон он откатает победителем, по крайней мере сегодняшнюю гонку. Хоть это был не патриотичный жест, но нам хотелось поживиться. Ближе к выходу на трибуны стояли лавки с едой и пивом, мы купили по дёнеру и по бутылочке Саркельского пива. С припасами вышли на трибуны и заняли свои места. Кошкарёв, жуя дёнер произнес:

– Пойхонен победит, он по-любому выиграет, чутье мое никогда меня не подводило, наш Иванюк думаю второе место займет.

– Может поставишь на Иванюка также?- спросил Алибек.

– Обойдемся финном, нормально капусты поднимем, не переживайте.

– Ладно, поверим тебе, Саша.

Зрители поднимались и рассаживались на трибунах, царил шум и эмоции предвкушения шоу. Мы заказали по еще одной бутылке пива, и к нам через пару минут прилетел грузовой дрон с тремя бутылками.

– Все же еще не поздно поставить на Иванюка, - сказал я.

– Не парься, если что в следующий раз на него поставим,- ободрял меня Кошкарев

Мы сидели в восьмом ряду из пятнадцати, мое кресло было у самого края. Мимо меня прошли вниз два человека, а за ними девушка в хиджабе. Очертания её фигуры показались мне до боли знакомыми, и действительно, дойдя до первого ряда она повернулась в профиль- это была Зарема, моя Заремя, по которой я так скучал снова в Саркеле, а мне ни слова!

Под ликование трибун к болидам вышли гонщики, Пойхонен выступал под номером семь, он помахал зрителям и сел в свой красный болид "БМВ", наш Иванюк под номером три запрыгнул в белый "Борз". Десять болидов, оснащенных самыми мощными движками наземного транспорта, взревели, заставив аплодировать зрителей. Но мое внимание было приковано к первому ряду, где сидела Зарема с братьями. Был дан старт, началась гонка, но мне она была неинтересна. Прихлебывая светлое, легкое пиво, я думал о девушке в хиджабе. Что если подойти и заговорить, идти намеренно на конфликт с братьями? Если даже пойти на этот шаг, то возможны в будущем проблемы с диаспорой, с которой портить отношения немыслимо и даже самоубийственно.

Восемь кругов должны проехать болиды до финиша. Кошкарев и Алибек молча пили пиво. На большом экране напротив нашей трибуны транслировалась режиссерская картинка гонки, попеременно включались камеры-трансляторы по ходу движения болидов. Комментатор объявил что Пойхонен проехал первый круг первым.

Минут через двадцать я заметил, что Зарема встала и поднимается вверх по лестнице одна, это мой шанс поговорить с ней. Я пошел следом за ней в холл. Она шла не к женской комнате, а к ларьку с едой. Видимо братья, не желая пропускать зрелище отправили сестру за дёнером, его дроном не заказать. Я оказался прав!