– В последний раз под Винницей я была еще ребенком, - рассказывает мать Андрюши. – Далекие родственники. Говоря по правде, никто там нас и не ждет.

И бабка прибавляла:

– А может оно все и кончится, может, посидим там неделю-две и вернемся.

– Да где там быстро кончится, ты хоть головой думай, прежде чем чего-то молоть, - ругала бабку мать, и обе вздыхали.

Я лежал на верхней полке и когда выглянул в окно – увидел Днепр. Он был громадный, он был словно море. Он сиял и поблескивал, играл всеми цветами радуги. Если бы он заговорил – я бы совершенно не удивился. Увидав его, я вновь почувствовал, словно бы коснулся чего-то скрытого, будто установил контакт с неким смыслом, с историей. Ч чем-то, чего просто так не видать, но на самом деле не только на виду, но еще и напрягает стальные руки.

Когда я глядел на Днепр, у меня вновь появилась временная иллюзия божественного присутствия, ну а потом пошли застройки из белого силикатного кирпича, покрытые серым этернитом, и Бог – как всегда – пропал.

Киев

В ресторане одной из сетевых гостиниц завтракали британские офицеры в мундирах песочного цвета. Они накладывали себе жареных яиц и колбасок, наливали кофе и апельсинового сока. Сейчас они только-только собирались, обменивались любезностями и замечаниями относительно погоды. Было еще очень рано, я не выспавшийся, а они все такие свеженькие. Что ни говори, армия есть армия, утренняя побудка, эффективность, здоровое тело со здоровым духом, не такая физическая и моральная дегенерация, как моя. Все уселись за одним длинным столом, в торце которого сидел какой-то гражданский тип. Трудно сказать, то ли из посольства, то ли из какой-то неправительственной организации. У гражданского типа в руках были распечатанные листочки в пластиковом файле. Точно такие же листочки в файлах лежали возле каждой тарелки. По телевизору крутили российские хиты. "Санта Лючия, Санта Лючия, Санта Лючия, Санта…, - пела какая-то российская версия Леди Гага. – Сделай, чтоб люди не обижали бедного музыканта" [127] .

Какое-то время гражданский глядел на вокалистку на экране. Губы ее были выкрашены в синий цвет. Наконец он оторвал от нее глаза и улыбнулся офицерам. Офицеры усмехнулись ему в ответ.

В качестве приветствия гражданский забросил им парочку сухих, очень английских шуток. Офицеры сделали вид, что смеются. Деревянные и как бы живущие в иной реальности официантки, крутившиеся вокруг офицеров – тоже. Военные и гражданский отпили соку, запили кофе, чего-то там клюнули с тарелочек – и гражданский тип начал свой доклад. Он рассказывал британцам о ситуации в Украине, на фронте борьбы с сепаратистами, и вообще – в стране. Он рассказывал, как дошло до того, что им приходится торчать здесь, в Киеве, а ведь, захихикал он, у них наверняка имеются более интересные проблемы (тут что-то его дернуло, и он глянул на официанток, не оскорбились ли те – но официантки все так же светили улыбками на деревянных, неподвижных лицах). Ну ладно, продолжил гражданский, вся история началась с того, что поначалу президент янукович не подписал договор об ассоциации с Европейским Союзом (Ya-nu-ko-vych, - зажужжали офицеры, перекладывая покрытые печатным текстом листки), потом народ собрался на главной площади Киева, Майдане Независимости (Mai-dan-Ne-ze-za-le-zhn-oh-my-god-zhn-os-tee). Оппозиция объединилась под руководством трех лидеров: Виталия Кличко (oh, that boxer), Арсения Яценюка (Ahr-say-near-you-must-be-kidding-me-Ya-tsey-nyuk) и Олега Тягнибока (Oh-leg-tya-khhh-nee-bok)…

Гражданский читал, а офицеры повторяли за ним очередные имена. Вообще-то, с таким же успехом они могли повторять имена монгольских ханов Золотой Орды. Им было все равно, то ли они сидят здесь, в этой дикой Восточной Руритании, то ли где-нибудь в Южном Судане. Которому, впрочем, тоже по ошибке казалось, а может и до сих пор кажется, будто бы для всего мира он в чем-то важен.

Я позавтракал и вышел на улицу. Официантки стояли перед входом в гостиницу и курили, смеясь над офицерами и называя их всех "пидорасами". "Ya-tse-nyuk" – пародировала их одна черненькая девица, похожая на покрытую лаком куклу, а вторую, тоже покрытую лаком, это смешило до слез. Девчонки увидели меня и вновь приняли официальный вид, снова на мгновение сделались деревянными и живущими не в этой реальности, улыбаясь холодно и искусственно, словно стюардессы из "Люфтганзы", а потом вновь начали хихикать.

Во время Майдана в пивной "Барабан" неподалеку от Крещатика сидели англосаксонские корреспонденты. Поначалу они пытались соблазнять официантку, но взгляды той были словно пощечины, так что они быстро успокоились. А потом им захотелось понять, ну почему же Украина так сильно не желает быть Россией. В конце концов, сошлись на казаках, что казаки – это дело отдельное и украинское.

– Так ведь у русских казаки тоже имеются, - сказал кто-то, и вновь они сидели совершенно беспомощные.

Впрочем, казаки, это одна из немногих вещей, которые имели шанс знать люди с Запада. Каким-то образом казаки перешли в западное сознание. Какое-то время жизнь казака вел, например, Конан Киммериец из книг Роберта Эрвина Говарда. Хотя, понятное дело, он никак не мог быть украинским казаком, потому что проживал в придуманную Говардом гайборийскую эру, зато река, на берегах которой в мире Конана жили казаки, называлась Запороска. В 1962 году появился фильм на основе Тараса Бульбы Гоголя. Бульбу там играет Юл Бриннер, который там больше похож на монгольского хана, чем казацкого предводителя, но когда он ведет казацкое войско в бой, храбро орет "Zaporozhtsy!" с очень милым акцентом. Казаки в фильме – это армия великанов, которых невозможно ни остановить, ни победить, а сам Тарас одной левой сшибает поляка с конем. Даже степи в фильме представлены с большей помпезностью, чем настоящие, поскольку в роли украинской степи выступают аргентинские пампасы, а на фоне скалят зубы Анды. Да, казаки Юла Бриннера непобедимы, и единственный способ, которым поляки, их смертельные враги, могут им навредить, это подлое коварство: сначала использовать казаков в качестве союзников, а потом обстрелять их из пушек. Впрочем, весьма любопытно в фильме представлены сами поляки. Наверное, это единственный западный фильм, в котором Польша выступает в качестве рафинированной evil empire, что-то вроде Древнего Рима в фильмах меча и сандалий или же гитлеровского рейха в военных фильмах. Правилом является то, что эти плохиши из такой империи выглядят навязчивыми знатоками искусства и тончайшие интеллектуалы, но готовые в любой момент зарезать тебя ножиком и приготовить твои бебехи с грибочками. Эти гитлеровцы, с холодом в глазах, в чудесно скроенных мундирах от Хуго Босса, снимающие перчатки палец за пальцем; эти римляне с презрением на губах, в пурпурных тогах и с грудными клетками, закованными в бронзовые, мастерски резные панцири. Правда, всех их, чаще всего, играют британцы, мировым мнением признанные наиболее изысканным народом планеты. И как раз такой вот сексуальной evil empire в фильме Тарас Бульба 1962 года является Польша. Польские офицеры и священники демоничны как сам сатана, коварны словно змеи, а польские гусары напоминают штурмовиков из Звездных войн, римских легионеров или германские отряды в стальных касках. Готовый тебе источник для нездоровой подколки любителей вооруженной Польши и всех тех, у которых встает при виде атакующих гусар.

Но вот сама Украина редко когда отражается в глазах западной поп-культуры, и даже если снимается фильм, действие которого происходит в Украине, то в Украину сама съемочная группа не едет. Потому что опасения, что тебя обуют, потому что черт его знает, что может случиться. В Chernobyl Diaries (Чернобыльские дневники), фильме ужасов 2012 года, на польский язык переведенном как Реактор страха, город Белград играет город Киев, и никто особо не беспокоится с необходимостью прикрывать сербские надписи, ведь кириллица – она и в Белграде кириллица. В свою очередь, в фильме Все является иллюминацией 2005 года Одессу играет Прага, Украину – Чешская республика, и в результате все не так: герои ездят на типичном постсоветском автомобиле, то есть на "трабанте", которых в Украине я вообще никогда не видел, но который для серого западного обывателя ассоциируется с пост-коммунистическим пространством. Обычный украинец в этом фильме выглядит и ведет себя как жулик, то есть именно так, как его представляет для себя западный потребитель, но вот дороги там гораздо лучше, чем в Украине, потому что таких дорог, которые в Украине в действительности существуют, на Западе никто просто не в состоянии представить.

Зато русский охотно ездят в Украину снимать фильмы и сериалы. Во всяком случае, так донедавно было. Гораздо дешевле, а реальность, в принципе, идентична.

Я шел под Верховную Раду, потому что там снова начинались беспорядки. На сей раз народ собирался против Порошенко, который настаивал на придании Донбассу особого статуса в рамках Украины. Чем ближе к Раде, тем больше было видно черных, блестящих туш депутатских лимузинов и внедорожников. Парковались они везде, как раньше. Защищающие парламент военные уже не были одеты, как при Януковиче, в топорные постсоветские мундиры Беркута. Сейчас это были светлые американские мундиры, придающие их хозяевам вид шикарный и расслабушный. Даже вояки МВД надели на головы полевые фуражки, так что и выглядели они чуть более западно, чем в тех своих постсоветских фуражках-аэродромах. Новый сезон, новые впечатления. А чтобы все было ясно, некоторые держали в руках украинские флаги, когда же толпа пела гимн – некоторые даже шевелили губами. А некоторые под гимн так вообще шлемы снимали. Правда, щиты у них были точно те же, что и у беркутовцев.