— Да ничего я ей не рассказывал, — со вздохом признался Саша, явно перенесясь мыслями в тот самый день, — просто однажды я со своей подругой наткнулся на своего бывшего, а он возьми да и ляпни — пьяный ублюдок — что соскучился по моему рабочему ротику, который так охотно его заглатывал.

— М-да уж… подстава, — понимающе покачав головой, констатировал я.

Вот за таким вот легким трепом мы и ехали до самого Ростова, пока вымотанный дорогой Саша, не уснул.

Приехав в Краснодар, поселился в гостинице и, уже было собрался ехать к Даньке, как он сам мне позвонил и стал жаловаться, что у него в доме прорвало какую-то там трубу и теперь воды не будет до самого понедельника.

Посочувствовав Дану, я предложил ему перебраться ко мне в гостиницу и забыть о проблемах насущных до самого их разрешения.

Недолго думая он согласился, пообещав приехать в течение часа.

Предвкушающе потерев руки, я направился в душ, чтобы привести себя в порядок, а заодно и скоротать время, которое, с каждой секундой моего мучительного ожидания, начинало тянуться, словно резиновое.

Когда в дверь моего номера постучали, я, чуть ли не бегом ринулся её открывать.

«Так, Артемьев, возьми себя, блядь, в руки! Какого хрена ты ведешь себя, как течная сука?» — давал мысленные подзатыльники я, но стоило мне увидеть Даньку, как вся моя серьезность тут же улетучилась, оставив после себя всепоглощающее желание обладать этим совершенным парнем…

— Привет Зайчонок, — с придыханием проговорил я, увлекая нас обоих в головокружительный поцелуй.

Я нежил его губы и рот с небывалой для меня мягкостью и трепетом, которых никогда раньше не испытывал ни к одному из своих любовников.

Втянув Дана в номер, я всё также продолжал его целовать, не в силах оторваться от восхитительных губ парня...

— Макс, постой…

— Что случилось?

— Ничего не случилось, просто я хочу помыть руки и сходить в туалет, можно? — с усмешкой спросил Даниил, иронично изогнув бровь.

— Конечно можно, — тут же устыдился я, выпустив парня из своих объятий. — Прости, совсем голову потерял, как тебя увидел…

— Т-с-с, тихо… — пресёк извинения Дан, приложив палец к моим губам, — подожди меня в спальне, хорошо?

— Хорошо, — с готовностью согласился я, шлепнув парня по заднице.

Скинув с себя футболку, я завалился на кровать и приготовился ждать.

Всё мое тело напряглось и приобрело чувствительность. По коже забегали колючие мурашки, а по венам заструилось чистейшее возбуждение, вперемешку с адреналином.

Спустя несколько минут в комнату вошёл Дан…

Подавившись воздухом от представшей мне картины, я прошелся взглядом по всему обнажённому телу парня, обратив внимание на две выдающиеся детали: заячьи ушки и торчащий изо рта леденец.

Вопреки желанию схватить Дана и завалить его на кровать, я как зачарованный продолжал на него смотреть, с жадностью подмечая каждое движение.

Постояв передо мной еще какое-то время, он повернулся ко мне спиной и, прогнувшись в пояснице, выставил напоказ белые ягодицы и блестящую от смазки дырочку.

С шумом втянув в себя воздух, я сделал попытку к нему подойти, но увидев его пересекающих жест рукой, замер на месте.

Вынув конфету изо рта, Даниил завел руку себе за спину и прошелся влажной поверхностью леденца по раскрывшемуся анусу вверх-вниз, слегка на него надавливая.

Сдавленно застонав, я принялся срывать с себя джинсы и трусы, которые стали ужасно мешать и причинять дискомфорт.

Ещё немного поиграв со своей промежностью, парень решительно ввёл в себя леденец, от чего его глаза блаженно прикрылись, а из груди вырвался приглушенный стон, который послужило для меня сигналом к действию.

Подскочив с кровати, я подлетел к Дану и, схватив парня за волосы, впился в его рот болезненным поцелуем.

Перехватив инициативу, я с упоением стал засаживать конфетку ему в зад, повторяя свои действия языком у него во рту.

Прижав его к стене, я опустился перед ним на одно колено и стал медленно извлекать из его ануса леденец, предвкушая сладостный момент, последующий за этим.

Вынув конфету, я развел полушария ягодиц руками и, облизнувшись, прошелся по промежности языком, слизав с её поверхности всю цитрусовую сладость, оставшуюся после неё.

Пощекотав порозовевший вход кончиком языка, я проник в него на сколько это было возможно и стал медленно вылизывать его изнутри, упиваясь сладостью и стонами, срывающихся с губ Даниила.

Наигравшись с дырочкой, я снова прошелся по промежности языком, а затем, поднеся леденц к его рту, хрипло проговорил:

— Пососи его, Зайчонок.

Обхватив припухшими губами конфету, он стал с упоением её посасывать, обильно смачивая слюной.

Вернувшись к выпяченному заду Дана и раскрывшемуся от моих ласк анусу, я не сдержавшись, шлёпнул ладонью по ягодице, окрасив белую кожу в розовый цвет.