Да, в тот злополучный день мы с моим горе любовником были изрядно навеселе, но это послужило слабым утешением моему кровоточащему очку.

После того случая, я навсегда зарекся подставлять свой задницу под кого бы то ни было и вот сейчас, сжимая в руке грушу Эсмарха, я испытывал самую настоящую панику перед тем, что должно было произойти в самое ближайшее время…

Безусловно, я доверял Даньке, как никому другому, и всячески старался не показать ему своего страха, но наедине с самим собою мог позволить себе немного порефлексировать.

Несколько раз промывшись, я приступил к растяжке.

На это дело у меня ушло не меньше получаса кропотливого труда, от которого ощутимо стал саднить анус.

«Создатель, как же хорошо, что у моего мальчика небольшой член», — мысленно воспевал я оды, с пыхтением загоняя в растянутую дырку удлинённую анальную пробку.

На этом мои приготовления были завершены.

Посмотрев на время, понял, что мой час настал…

С минуты на минуту должен был вернуться Данька и получить свой обещанный приз в виде моей, почти что девственной, задницы.

Спустившись вниз, сразу же направился к бару и, налив полный стакан виски, залпом его осушил.

— Макс…

Вздрогнув всем телом, я резко обернулся, встретившись глазами с настороженным взглядом Даниила:

— В чем дело?

— Ни в чем, — хриплым от волнения голосом ответил я. — Как прошла встреча с родителями? Они приедут на нашу свадьбу?

Да, это ещё одно событие, от которого у меня волосы вставали дыбом, но об этом позже…

— Нет, — понуро отозвался Данька, в точности повторив моё предыдущее действие около бара. — Сказали, что мы два чокнутых педика, и что они, уважающие себя люди, не собираются участвовать в этом идиотическом фарсе.

— Ну, примерно то же самое я услышал и от моих родители, — решив подбодрить любимого, я напомнил ему о своём не менее «приятном» рандеву с предками. — Дань, забудь, о том, что они сказали, — тихим и урчащим голосом обратился я у парню. — Мы и так знали, что приняв нас, как гей пару, они уже сделали нам одолжение и требовать от них большего, мы просто не в праве. Ты и без меня знаешь, в каком нетерпимом обществе мы живём, и то, что наши семьи от нас не отвернулись, уже благо.

— Да, ты прав, — со вздохом согласился Данька, посмотрев на меня темными, как ночь, глазами, — Макс, поцелуй меня, пожалуйста, — с мольбой в голосе попросил он, что подействовало на меня, как заклинание. Подлетев к своему мальчику, впился в его губы неистовым поцелуем.

С жаром вылизывая рот любимого, я как можно быстрее старался вытеснить из его головы неприятные воспоминания о встрече с родителями, заменяя их на более приятные.

— Зайчонок, пойдем в спальню, — хрипло зашептал я Дану на ухо, с силой прихватив его за ягодицу, — я знаю, как сделать, так, чтобы ты обо всём забыл.

Согласно кивнув, Данька взял меня за руку и покорно пошёл за мной наверх.

Зайдя в комнату, я сразу же попросил его закрыть глаза и не открывать их, пока я не разрешу.

Предвкушающе улыбнувшись, парень с готовностью зажмурился, вызвав у меня своей покорностью ответную улыбку.

Мне до одури захотело сделать своего мальчика счастливым, и в тот же миг, все мои страхи и сомнения испарились, уступив место возбуждению и азарту.

Подойдя к двуспальной кровати, я быстро скинул с себя всю одежду и, достав из тумбочки заветную коробочку, лег грудью на прохладную гладь простыни, как можно сильнее прогнувшись в пояснице.

— Дань, иди ко мне...

Тут же распахнув глаза, парень изумленно на меня уставился, став судорожно облизывать пересыхающие губы.

— ...и поиграй со мной, — закончил я и, вынув из футляра спиралевидный леденец, протянул его любимому.

Громко выдохнув, Данька лихорадочно стал срывать с себя одежду, хищно на меня поглядывая. Никогда прежде я не видел у своего нежного мальчика такого доминирующего взгляда.

Подойдя к кровати, он нетерпеливо огладил мои ягодицы руками, помял их, а затем хлестко по ним ударил, вырвав из моей груди удивленный возглас.

Тут же приласкав «загоревшуюся» поверхность, он прошелся по ней языком, оставляя за собой влажные узоры.

Закусив губу, я внимательно следил за действиями Дана, всё так же продолжая вжиматься грудью в матрас.

Забрав у меня леденец, он сразу же погрузил его себе в рот, а затем с сопением принялся извлекать из моего ануса пробку.

Вынув игрушку, Дан немного покружил ею около входа и снова надавив на шляпку, погрузил её по самое основание.

С силой втянув в себя воздух, я едва сдержался, чтобы не застонать.

Действия Дана были уверенными и четкими, лишенными стеснения и робости, что неимоверно меня возбуждало.