Шрифт:
Встреча со стариком несколько озадачила Бойко, что-то символическое виделось в ней. Нет, она не избавила от неприятных воспоминаний, зато вооружила ясностью. Бойко вдруг четко увидел тропу, по которой так неуверенно шел все эти дни…
В полдень Бойко сидел в зале Центрального телеграфа и торопливо писал на бланке: «Буду завтра знаю одного из грабителей подробности расскажу отделе моем приезде молчите».
4.
«Что случилось с дочерью?-терялась в догадках Мария Константиновна.- Почему она так убивается? Неужели потрясена несчастьем, свалившимся на Бобровых?.. Не такое уж это великое несчастье. Выпутаются из него Бобровы. Не первый раз».
Мария Константиновна подошла к дочери, присела рядом на край дивана.
– Ну, полно тебе, можно ли так?
Мила не ответила, только нервно передернула плечами.
– Доченька, родная, не молчи! Скажи что-нибудь..,
– Мне нечего сказать, мама.
– Как же нечего? Без причины так не переживают. Ты сама не своя… Будто в воду опущена… Что случилось?
– Ничего еще не случилось, мама.
– Еще? Значит, что-то должно случиться?
– Не знаю…
Мария Константиновна всплеснула в ужасе руками.
– Не знаешь? Мила, опомнись! Я твоя мама!
Мила вздохнула.
– Ну и что же?
– Как ты говоришь! Неужели мы чужие?
– Мама, не терзай меня вопросами. Не в словах дело… Ты самый близкий мне человек. Ты дала мне жизнь, вырастила меня. Только одного ты не сделала- не дала мне… Нет-нет, не то, мама… Я хотела сказать совсем не то… Нет, я ничего не хотела сказать! Ты все равно не поймешь меня! Все равно!
Мила уронила голову на руки и застыла так, словно окаменела.
Мария Константиновна испугалась не на шутку.
– Боже мой, что же случилось?
– Ничего, мама, ничего,- отозвалась Мила.- Оставь меня!
– Не оставлю, слышишь, не оставлю, пока не скажешь, что случилось! Может быть, тебе Женьку жалко?.. Дурочка моя, ему ничего не сделается, вот увидишь. Отец выручит его. Я бы этому кавалеру Клариному глаза выцарапала!
– Ну что ты говоришь, мама? При чем тут он? Дело совсем не в нем. Неужели ты не можешь понять такой простой истины?
– Это ты не можешь понять такой простой истины!- искренне возмутилась Мария Константиновна.- Если бы не он, разве Женя сидел бы сейчас? Его пускали в дом в надежде на помощь. За Кларой разрешали ухаживать. Она не любит его, я знаю!
– О чем ты!- отстранилась Мила.
– Я говорю, что Клара не любит его.
– Мама?!
– Ладно, ладно, не буду… Что тебя в таком случае беспокоит?
Мила поднялась.
– Нет, я не знала, что ты такая, не знала, мама.
– Какая?-удивилась Мария Константиновна. Она не понимала дочь.
– Я будто первый раз увидела тебя… Мы же так долго вместе… Почти всю жизнь… Скажи, тебе трудно было бы расстаться со мной?
– Как это - расстаться…- растерялась Мария Константиновна.- Что за слова?
– Ну, если бы я умерла…
– Умерла?!
Мария Константиновна испуганно посмотрела на дочь, хотя была уверена, что Мила шутит. Она хотела сказать ей об этом и упрекнуть в жестокости, однако не успела: помешал звонок.
– Кто бы это?
Мария Константиновна поспешила в переднюю, на ходу бросив сердитый взгляд на дочь - будто предупреждала, что разговор непременно будет продолжен.
Мила выждала, пока исчезнет за дверью мать, тенью метнулась в свою комнату. Закрылась в ней - словно отгородила себя от всего на свете…
Мария Константиновна вернулась в сопровождении Сорокина.
– Садитесь, Николай Аркадьевич.
– Спасибо, я к вам на секунду. Понимаете, какое дело… Нет ли у вас Тимура Азимова? Или, может быть, он был недавно?
– Нет, что вы! Он за версту обходит этот дом!-изобразила недоумение Мария Константиновна.
– Извините…
– Давайте спросим Милу. Доченька, где ты? Посмотри, кто пришел к нам! Милочка! Выйди на минутку!.. Значит, они встречаются?- взглянула Мария Константиновна на Сорокина.- Ах, какая это великолепная пара! Правда, Тимур намного выше Милы… Милочка!-снова позвала Мария Константиновна. Подождав некоторое время, она пошла в комнату дочери, жестом попросив Сорокина подождать.
Сорокин остался один. По привычке стал оглядывать комнату, знакомиться с тем, что окружало хозяев. Вещи многое говорят о своих владельцах, подчас даже больше, чем сами владельцы о себе. Он убедился, что здесь «декорации» придается немалое значение, вот только кто главный декоратор: Мария Константиновна или Мила?
– Николай Аркадьевич, что же это делается?-с плачем возвратилась Мария Константиновна.
– Что?- поднял голову Сорокин.
– Прочтите, пожалуйста.- Мария Константиновна протянула Сорокину вырванный из тетради лист.- Нет, я сойду с ума! Я не вынесу этого, Николай Аркадьевич! Не вынесу!