Командарм быстро ходил по комнате.

— Нет, вы мне ответьте: можно ли такому молодому человеку доверить всю нашу санитарную службу?

Надо сказать, что генерал Захаров хорошо понимал значение медико-санитарной службы в деле поддержания боеспособности войск, ценил и уважал бывшего начсанарма полковника С. В. Викторова, обладавшего большим практическим опытом. Теперь он побаивался, способен ли заменить его молодой врач.

Генерал Черешнюк, выждав, пока командующий успокоится, улыбаясь сказал:

— Георгий Федорович, мы с начальником тыла армии генералом Яновским давно присматривались к Васюте. Подойдет. Дело знает. А что молод, то это неплохо.

…Прошло два месяца. Все мы почувствовали в молодом враче энергичного, инициативного и требовательного начсанарма. Даже генерал Захаров и тот признал хорошие организаторские способности подполковника Васюты. Конечно, у него бывали, особенно в первое время, ошибки и просчеты, но офицер быстро исправлял их с помощью опытного хозяйственника и душевного человека — заместителя командарма по тылу генерал-майора Н. М. Яновского. Хорошо помогали ему и ближайшие его помощники подполковники медслужбы В. М. Козлов и Б. С. Соколов.

Несмотря на молодость, Даниил Кириллович Васюта быстро завоевал авторитет у подчиненных и сослуживцев. Пожалуй, главным его достоинством были инициативность и умение выходить из положения в самых сложных условиях боевой обстановки. Об этом я и хочу рассказать, тем более что инициативность командира как в Великой Отечественной войне, так и в современных условиях играет весьма важную роль.

Перед штурмом Перекопа в состав нашей армии прибыли три вновь сформированные дивизии. Каждая из них имела по одному медсанбату. Результаты беглого знакомства с ними порадовали не только начсанарма, но и экспансивного старшего хирурга подполковника И. М. Папавяна. Еще бы не радоваться! Санитарные батальоны оказались укомплектованными специалистами лучших тамбовских клиник. Но это были, так сказать, официальные данные. А на практике оказалось несколько хуже. В ходе первых же боев санитарный отдел армии получил сведения о некоторой растерянности клинических работников, не сумевших сразу приспособиться к непривычной для них боевой обстановке. Особенно это чувствовалось при операциях раненных в грудь и живот.

Васюта, всегда дисциплинированный, на этот раз не стал ждать утверждения плана перемещения, а немедленно свернул один из полевых госпиталей, ночью перебазировал его на линию медсанбатов новых дивизий и приказал всех раненных в грудь и живот направлять в госпиталь прямо из полковых медицинских пунктов. В то же время врачи новых трех медсанбатов проходили практику под руководством хирургов армейского госпиталя. И может быть, теперь, прочтя эти строки, тамбовские медики с благодарностью вспомнят незаметных тружеников полевых госпиталей, которые вовремя пришли им на помощь.

Надо отдать должное и врачам этих медсанбатов: они, не щадя своих сил, в короткие сроки преодолели свои недостатки и в сложной полевой обстановке стали производить операции самостоятельно.

…К 15 апреля весь Крым, кроме Севастополя, был освобожден войсками 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии.

Замечательные здравницы — курорты Южного берега Крыма — оказались разрушенными. Особенно пострадали Саки и Евпатория, где даже чудом сохранившиеся после гитлеровцев отдельные здания санаториев стояли без окон и дверей.

Член Военного совета и начсанарм целый день ходили среди развалин, обдумывая возможность развертывания госпиталей. Под вечер они приехали на армейский наблюдательный пункт возле селения Кача.

Я не слышал начала разговора командарма с членом Военного совета, так как в это время докладывал артиллерийские расчеты на штурм Севастополя начальнику штаба фронта генералу С. С. Бирюзову. Когда я на минуту умолк, из раскрытой двери блиндажа до нас донесся сердитый голос Захарова:

— Поймите, сейчас не до ремонта санаториев… Перед армией стоит трудная задача — прорвать сильную оборону фашистов на Мекензиевых горах, освободить Севастополь, наконец… Тогда и займемся ремонтом здравниц.

Бирюзов, сказав, что дослушает меня позже, пригласил командарма. С ним пришли Черешнюк и Васюта. После взаимных приветствий генерал Бирюзов сказал:

— А меня заинтересовало предложение о ремонте лечебниц… Вы хотите приступить к делу немедленно, до освобождения Севастополя?

Васюта выступил вперед:

— Нужны техники-строители, немного транспорта. А рабочими будут выздоравливающие — в порядке трудовой терапии.

— Георгий Федорович, — обратился начштаба фронта к генералу Захарову, — предложение кажется дельным. Я буду рекомендовать его пятьдесят первой и Приморской армиям. Вы же знаете, — понизив голос, продолжал он, — что в вашем распоряжении две недели на подготовку к штурму. А за это время начсанарм с помощью саперов успеет отремонтировать много помещений. Раненых вы будете лечить не где-нибудь, а на курортах! Здорово, а?!

Захаров, еще колеблясь, ответил:

— Начсанарм у нас хитрый, сейчас говорит, что будет строить «трудтерапией», а когда разрешу, попросит целую дивизию…

— Ну что же, подкрепите его двумя-тремя саперными батальонами, да пусть возглавит это дело помощник начальника инженерных войск армии. Выйдет солидно.

Прощаясь, Бирюзов добавил:

— С радостью думаю, что раненые бойцы второй гвардейской армии будут лечиться в хороших условиях.

Прошло около месяца после этого разговора. И вот как-то мы вновь заглянули в хозяйство подполковника Васюты. Пришлось от души порадоваться успехам его строителей. Большой санаторий ожил из руин и пепла. В светлых палатах поправляли свое здоровье, залечивали фронтовые раны бойцы и командиры.