Дул рваный, порывистый ветер, волны с грохотом и шипением набегали на берег. Она торопливо шла вдоль кромки прибоя, высматривая Элли, и с каждой минутой ей становилось все тревожнее, потому что Элли нигде не было.

Торопясь и оскальзываясь, она обогнула мыс и, наконец, увидела их — Элли и Наолу. Девочки шли прочь, не замечая ее, они уходили, взявшись за руки, явно беспечно о чем-то болтая, и волны облизывали им щиколотки и в пене отползали назад. А потом вдруг потемнело: с моря надвинулась масляно-черная волна, она поднималась все выше и выше, заслоняя небо, и Нэлл закричала что есть силы и бросилась вперед, но из горла вырвался только жалкий сиплый звук, а тело налилось свинцовой тяжестью, и она поняла, что уже не успеет…

Она открыла глаза в привычной ночной полутьме. Глаза щипало от невыплаканных слез. На часах была половина шестого утра.

Нэлл дольше, чем обычно, умывалась холодной водой, а потом дольше, чем обычно, бегала в тренажере-имитаторе. Вернувшись в каюту, она заглянула в «кейки» и обнаружила там ночное сообщение от Тома:

— Нэлли, я наврал тебе вчера. Частицы Роя даже близко не сферические. Мы полночи снимали Рой в поляризованных радиолучах разных частот, и знаешь, что выяснили? Он состоит из… э-э… вытянутых объектов с площадью сечения порядка одного квадратного сантиметра и длиной в пару десятков метров. Мало того, в каждый конкретный момент времени все они ориентированы параллельно друг другу. Не слишком похоже на обломки катастрофы, а? — и он довольно хмыкнул. — Я сейчас иду спать, а Макс остается — у него есть идея снять зависимость ориентации частиц Роя от времени. Утром буди меня нещадно — сходим вместе позавтракаем.

Нэлл слабо улыбнулась и прослушала записку еще раз. Чудовищные черные прутья — споры Угольного Гриба, кружащиеся над Ио — странным образом были оправданы теплом его голоса. Но будить Тома было жалко. А если он полночи не спал, то и жестоко.

Она вошла в виртуальное пространство Кракена и просмотрела новый, отредактированный план исследований, присланный ей Майклом Бейкером. Помимо традиционного сканирования поверхности Точки нужно было попробовать оценить форму и ориентацию внутренних водяных пузырей. А для этого — снять спектры Точки в миллиметровом диапазоне, меняя направление поляризации мазера с шагом 15 градусов. В сопроводительной записке Майкл сообщил, что уже договорился о дополнительном ультразвуковом модуле для Кракена, максимальная разрешающая способность которого превысит 0.1 мм. «Если нас раньше не прикроют», — оптимистично добавил он.

Нэлл приступила к работе, одним глазом посматривая на часы. В девять утра она решила, что Тома уже можно разбудить. Она зашла в «кейки», чтобы послать ему вызов — и обнаружила, что все бортинженеры Юноны были в режиме «очень заняты». Это могло означать все, что угодно — в том числе и ничего особенного. Немного подумав, Нэлл включила визор и продиктовала Тому отложенное сообщение:

— Доброе утро! Я пошла завтракать. Если получится — стучись в «кейки», поболтаем.

Пару минут подождала ответ, однако не дождалась и пошла в кают-компанию.

Едва распахнулась дверь, все лица разом повернулись к ней — и на них на всех отразилось разочарование, как будто они ждали кого-то еще. Разговор, на миг умолкнувший, возобновился снова. Судя по всему, опять что-то случилось — большинство столов уже были чисты, кто-то тянул витаминный коктейль, несколько человек было в виртуальных шлемах. Никого из бортинженеров в кают-компании не было.

Нэлл нашла взглядом Марику, и та помахала ей рукой.

— Ты еще не видела спору? — радостно спросила она, едва Нэлл подошла поближе. — Макс снял спору! Красота — неземная!

— Макс? Спору? Черт! — с чувством выругалась Нэлл, остановившись над столом с контейнером в руках. — Я не взяла шлем!

— Ничего, бери мой, — Марика протянула ей гарнитуру. — Ролик прямо на зрительном поле лежит, не перепутаешь.

Нэлл мгновенье поколебалась, но любопытство победило. Она поставила контейнер с завтраком на стол, надела шлем и увидела, что он работает в режиме «нормального наложения»: все вокруг было видно как сквозь тонкое прозрачное стекло, но впереди на расстоянии вытянутой руки в воздухе висела иконка ролика.

— Это видео с Ио-Орбитера, — рассказывала между тем Марика. — Макс дождался, пока Ио-Орбитер пересечет плоскость орбиты Роя, и стал компенсировать их взаимную скорость, поворачивая камеру так, чтобы она следила за индивидуальной частицей Роя. Он думал, словит что-нибудь толщиной в пару пикселей, а оказалось, что за последние 12 часов Рой поднял орбиту на триста километров, так что они вообще чуть не столкнулись.

— Рой поднял орбиту на 300 километров? — изумленно пробормотала Нэлл. — Но как?.. На это же Бог знает сколько энергии надо.

— Об этом ты меня не спрашивай, — насмешливо ответила Марика.

И Нэлл включила ролик.

Ролик начался с полной темноты. Через несколько мгновений в этой темноте прорисовались тысячи звезд, и Нэлл поняла, куда смотрит камера: мимо яркой Ио, мимо ослепительного Солнца, в пространство, которое пересекала размытая серебристо-серая полоса.

Через несколько секунд камеру повело вдоль полосы. Звезды превратились в тончайшие смазанные нити света и исчезли, но полоса, напротив, сконденсировалась в отдельные параллельные штрихи, необъяснимым образом сотканные в узор. Еще через мгновенье Нэлл поняла, что узора нет, просто штрихи парили на равном расстоянии друг от друга, которое было примерно в два раза меньше, чем их собственная длина. А еще через мгновенье камера ринулась навстречу этому призрачному порядку, выхватывая из него одну серую деталь.