Она вытирает рот. Разбитая губа уже не кровит, но, когда я присматриваюсь, подсвечивается розовым.

— А на обычную тебя отпускать не собирались. Ала говорила моим, что тебя не хватит надолго, а сколько остается… ну… до какой-нибудь ошибки… Так что лучше… прежде чем… ну…

Холодеют и поджимаются пальцы на моих руках.

— Какой-нибудь ошибки?! Спасибо за откровенность… Вот уж не думала. Значит, они и выйти мне нормально не дали, потому что еще можно выжать, и долгого пути мне не видят, потому что выжать можно немного. Меня хватит на тебя — и это лучшее для всех!

Она дергается и вскидывается. В глазах горит какая-то идея — у юности все всегда хорошо видно. Никакой злости или страха в ее голосе нет, когда она предлагает очередной выход:

— Если хочешь, если ты уже устала, я попрошу за тебя, и совет выведет тебя с пути по-хорошему. И им не надо будет ничего дожидаться, и с тобой все обойдется. Надо только указать, что ты старалась и у меня нет к тебе претензий. Тогда тебя не станут отвергать. И думаю, тебе даже разрешат создать семью. А мне просто дадут другого Основателя.

Ее слова скачут и толкаются в моей голове — не поймаешь, не поймешь.

Поднимаюсь. Дыхание у меня сбивается, три вдоха вместо одного.

И выдох:

— Что-о? Отвергать?.. Это что за новость?!

— Это не новость. Сейчас, если совет решит вывести с пути, он не только определяет место на Первом. Иногда назначают изоляцию. С сестрой не так, она без семьи, но она — наша. А кое-кого нынче…

Не верю ей. Совсем не верю. Ни единому слову!

— Подожди-ка, подожди с изоляцией… Как? Разрешат семью? Не «создам», а «разрешат»? Слова о крови теперь приняли форму разрешений?

Она воодушевляется, сквозь грязные потоки на лице проступает азартный румянец. Глаза блестят. Она чувствует себя выше, потому что знает больше.

Кажется, меня сейчас будут привлекать к каким-то модным единомышлениям.

— Да, приняли, довольно давно. И очень уверенно. Нам уже обещали, что через десять оборотов…

— Да подожди ты! Какие обороты и обещания?!. Они что, теперь от кого-то просто ждут, когда те выдохнутся и сами погибнут, кого-то изолируют, а редким заслужившим кидают подачку в виде права на семью и места на Первом? Откуда это пошло?! И главное, когда успело пойти?!.

Ошалев, хватаюсь за голову (вот уж не водилось такого жеста, чтобы хотелось укрыться от мира) и чувствую, что волосы мои тоже грязные и спутавшиеся.

Снимаю с головы зацепившуюся ветку с молодыми листочками и смотрю на нее, будто она мне что-то скажет, отломанная. Ветка немного успокаивает меня своим молчанием.

Неужели я так редко появлялась на Первом? Неужели, кроме Крин, я уже давно ни с кем из наших не общалась? Да-а… Мы с ней долго ходили по окраинам, а там, говорят, время идет со сбивкой. Но все равно — с очень небольшой сбивкой. Не могло набежать много из-за разницы, не могло.

Сколько себя и в чем ни убеждай, одно уже понятно — я отстала. Это понятно не только мне. Однако Ала не поторопила, не заставила нагнать. То ли не сочла нужным, то ли забыла поделиться новостями. А то ли и сама не знает. Ей-то что — бессемейная, новых учеников не дают, значит, саму почти изолировали. И меня тоже вот считают уставшей. Свалюсь где — не огорчатся.

Напоследок обратились: пристроить вот эту, перспективную в свете новых традиций. Приправили рассказами о старых заслугах и подали…

— Это чистка, — вырывается у меня. — Надо же, «разрешат»! Вот только этого разделения нам всем не хватало!

У Сатс лишь недоумение, и на лице, и в голосе:

— Почему разделения? Наоборот, это объединит нас, создаст семьи, кланы, наладится порядок. Главное — мы сохраним нашу силу. Пусть она не будет такой, как раньше, но и меньше ей стать мы не позволим! Те, кто ввел и поддерживает разрешение семей, говорят именно о порядке — и он придет. Потому что иначе…

— Иначе они пророчат хаос! — заканчиваю я и принимаюсь ходить кругами по полянке. Мне надо успокоиться, а то дрожу.

Ноги разрезают болотную жижу. Неподалеку булькает лопнувший пузырь, ползет липкий смрад.

Я растеряна. Мне надо собрать разбегающиеся мысли.

— Нет, конечно, рано или поздно должны были договориться до чего-то совсем уже… вот такого. Хотя говорящего такие вещи про кровь можно понять. И слушающего тоже. Надо же на какой-то основе верить в свою силу, не на старых же байках о целом мире держаться. Мир ведь все никак не собирается, а умы бродят, умам нужны новые веры… И жертвы — конечно! Я не спорю, если мы опустим руки и перестанем работать, осколки вымрут все. Тараканы соберутся в итоге на одном, и там их пожрут крысы. А если каждый Основатель или Мастер будет рожать детей от слабых людей, мы растворимся в людях с осколков и развеем по разумной жизни всю силу, которая пока еще в нас сконцентрирована.