Шрифт:
Дан почувствовал, что кто-то пристально смотрит на него. Взял себя в руки. Поднял голову и глянул ей прямо в глаза. А, это исполнительница роли Герд, полоумной, которая оказывается сестрой Бранда – ему об этом говорит Фогт; вместе с ней Бранд гибнет в снежной лавине в конце пьесы. В глазах молодой актрисы любопытство и какое-то скрытое смятение. Он неожиданно улыбнулся ей.
... Беззвучный сигнал вызова, переданный радиобраслетом на запястье легкими ударами, на мгновение отвлек Лейли, жадно слушавшую Эю. Чтобы не мешать, она вставила в ухо микронаушник, приставила ларингофон[2].
– Замечательный вечер, Лейли! Это я, – раздался голос Лала. – Извини: я задерживаюсь с друзьями.
– Ничего, дорогой: я тоже не скоро буду дома. Ты не торопись.
– Я прилечу сразу же, как освобожусь.
– Но я в Звездограде.
– А! Где?
– В кафе “Аквариум”.
– Там почти каждый вечер Отец и Мама.
– Они и сейчас здесь. Я с ними – встретились сегодня на студии, потом прилетели сюда. У нас длинный разговор. Освобожусь нескоро.
– Ты просигналь мне, когда будешь уходить. Хорошо?
– Зачем?
– Ну, пожалуйста!
– Хорошо, родной. Пока!
Она опять стала слушать Эю, которая несколько раз бросала взгляд на нее, когда она говорила с Лалом. Вероятно, догадывалась, что это Сын.
Она говорила уже давно. Все, кто был в кафе, спросив разрешение, садились поближе и слушали. Слушали о вещах удивительных, необычных – это было прочно позабытое то, что когда-то было известно всем на Земле.
Группа универсантов ужинала в холле общежития. На столе перед ними стояли кувшины с молоком, лежали на блюде ржаные лепешки и сухое печенье.
Лал сидел в середине. Сегодня весь вечер его опять расспрашивали о полете, о Земле-2. Изображение её полушарий украшало их одежду, состоящую из одинаковых черных свитеров и белых жилетов.
– Там у нас... – этой фразой Лал начинал каждый очередной рассказ о своей родной планете. Они слушали широко раскрыв глаза: вот это да!
Они ещё не всегда понимали друг друга. Ребята не очень представляли его жизнь с родителями, он – как они могут даже совсем не иметь их. Он пытался понять их образ жизни, раньше знакомый ему только со слов Отца.
– Твой отец – самый великий человек нашего времени. – Когда он это услышал, удивился:
– Он говорит, что самым замечательным человеком был Лал, его друг. Меня назвали его именем.
– Но именно твой отец открыл гиперструктуры.
– Ну и что?
– Ну, знаешь ли! Ты что – не слышал о научном кризисе?
– Он мне рассказывал.
– И не говорил что кризис кончился только благодаря ему?
– Нет. И Мама тоже. Я от них слышал, что кризис кончился после открытия Земли-2.
– Но её открытие целиком связано с созданием Экспресса, совершающего перенос в гиперпространстве – благодаря ему. Лал лишь был его другом: он только – талантливый писатель и журналист.
– Не только. Отец сказал, что он заставил людей перестать есть человеческое мясо.
– Что?!
– А вы и не знали? – это было первое, что он рассказал им о Лале Старшем. – Но главное не это: Лал обнаружил страшную вещь – возрождение социальной несправедливости на Земле.
Он начал излагать им то, что слышал от Отца о неполноценных. Но тут рассказ его не был таким ярким, как о Дальнем космосе, о Земле-2. То он видел собственными глазами – знал, помнил. Здесь – приходилось напрягаться, вспоминая, что говорил Отец. Оказывается, ему и самому не всё понятно. Всё-таки, он не очень-то представлял, что такое неполноценные.
Он признался им в этом.
– Просто люди, не способные выполнять нормальную работу. Сходи, всё-таки, с нами на эротические игры – посмотришь гурий.
– Поймешь, какие они: ничего не знают и с трудом что-либо понимают.
– О чем же вы с ними говорите?
– С ними? Да ни о чем. Просто танцуем, принимаем участие в играх и уединяемся с ними. Пока нам разрешают ходить туда не чаще двух раз в месяц. Пойдем с нами в следующий раз – увидишь. – Большего они ему не предлагали: до них дошло о Лейли. Это был ещё один повод гордиться им. – Ты подумай.
– Хорошо, – согласился он и снова заговорил о Лале Старшем.
Они жадно впитывали то, что говорил Лал – Лал Младший, их товарищ и герой-астронавт, и не могли ему не верить, даже когда не всё понимали. Но Лал чувствовал, что говорить ему всё трудней.
– Я ещё раз поговорю с Отцом, – сказал он, – тогда расскажу вам остальное. Постараюсь вообще как-нибудь познакомить с ним. И с Мамой. И с Сестренкой.
– Спасибо, брат. Мы стеснялись сами попросить тебя об этом.
– Слушайте, почему вы иногда называете меня братом?