– Обсуждать больше нечего: давай связываться с Дзином.

... – Что вас интересует?

– Ты занимался проблемой исправления отставания в развитии.

– Я лишь пробовал начать.

– Но кое-что ты опубликовал, сеньор.

– Ну, и что?

– Нас интересует неопубликованная часть материалов.

– Зачем?

– Чтобы продолжить.

– Кто вам даст это делать?

– Мы не будем спрашивать у Совета воспроизводства.

– Вас будет ждать то же, что и меня, если бы я не прекратил эту работу.

– Профессиональный бойкот: мы это знаем. Он и так неизбежно ждет нас в ближайшие дни.

– За что?

– Мы участвовали в событиях на “Дарвине” вместе со спасателем Ги.

– Ах, вон оно что!

– Через несколько дней ты будешь отрезан от нас. Мы хотели успеть получить от тебя материалы и выслушать тебя самого.

– Я должен подумать.

– Но...

– Я должен подумать! – повторил Дзин. – Оставьте мне, на всякий случай, ваши позывные. – И он выключил обратную связь.

... И снова огромный зал Института воспроизводства, полный генетиков – как тогда, когда они сидели среди других, судивших Милана: сегодня они там, где стоял он.

– Предатели!

– Им нет места среди нас!

– Сейчас, когда мы как никогда должны быть едины перед лицом покушения на великие принципы, базирующиеся на нашей науке, необходимо очистить свои ряды от таких, как они: такие – не могут быть генетиками! – Йорг, произнося эти слова, окинул их уничтожающим взглядом.

Но Альд сразу ответил:

– Ошибаешься: были, есть и будем!

– Чем вы сможете заниматься без нас, позвольте узнать?

– Твой бывший ученик подсказал неплохую идею: исправление отставания развития детей. Мы будем втроем – вместе с ним – заниматься этим.

– Безнадежная задача!

– Нет! – возглас был из заднего ряда, и оттуда к возвышению двинулся человек. Дзин! – Задача – не безнадежная! Ты это знаешь не хуже меня, профессор Йорг.

– Твой же отчет...

– Мне сейчас стыдно вспоминать о нем. Ты сделал всё, чтобы я сам прекратил исследования и прикрыл свое отступление этим позорным отчетом. Ты грозил мне тогда всеобщим бойкотом – как потом женщине-педагогу, первой сделавшей попытку стать матерью. Что же теперь ты не грозишь этим им? А, Йорг?

– Ты...

– Я буду с ними. Я ознакомлю их с тем, что успел когда-то, и о чем думал и сумел понять потом. Они начнут не с нуля. Нет: не они, а мы – потому что я вернусь к этой работе, буду делать её вместе с ними. Можешь ставить на голосование объявление профессионального бойкота и мне. Я больше не боюсь – теперь я не буду один.

– Дзин, ты поддаешься минутному порыву! – Йорг был бледным: Дзин не чета этим двоим – такого страшно терять.

– Я дам тебе в будущем возможность убедиться, насколько обдуманно я поступаю сейчас. Голосуйте!

“Он слишком много знает того, что Дан постарается использовать против нас”, – стучало в висках у Йорга. – “Слишком, слишком много!” Такого удара он не ожидал.

– Нашему полку прибыло, Капитан: принимай пополнение! – весело произнес Ги, пропуская вперед троих незнакомых Дану мужчин. – Те самые генетики. Вызови Милана: пусть придет!

– Позволь: но ты говорил только о двоих?

– Прошу простить его, – сказал Дану самый старший из вошедших. – Он не знал: я лишь сегодня присоединился к ним.

Милан появился почти сразу.

– Они! – радостно узнал он тех, кто отказался голосовать за бойкот ему. – А сеньора – я не знаю.

– Дзин, коллега. Будем знакомы!

– Дзин?! Тот самый?

– Именно. Что тебя удивляет? Ты задумал дело, которым я когда-то начинал заниматься – и я решил: мне стоит тоже к этому вернуться. Ты ведь не против?

– Я?!

– Ты! Тебе же, как я слышал, эта мысль пришла в голову без моей помощи.

– С её, – указал Милан на Дэю, стоявшую позади Дана.

– Я думал, ты сам.

– Нет же: это – она. Спросила меня: если кому-то плохо, разве не должна придти наука на помощь?

– Браво! Значит, нас – не четверо, а уже пятеро. Ты будешь заниматься этим?

– Да! Когда вырасту.

– А мы и сейчас найдем тебе дело – помогать своими вопросами: а вдруг тебе снова придет в голову отличная мысль? – Дзин, наконец, улыбнулся.

Скоро загорелся сигнал вызова на браслете Дана: Ева и Ли сообщали, что летят в Звездоград.

... Ева была радостно возбуждена – и сразу же заговорила о причине. Кажется, найден удачный способ решения главных педагогических трудностей, возникших после ограничения отбраковки – резкого увеличения нагрузки, связанного с необходимость дополнительно заниматься с наименее способными детьми.