Ночью я узнала причину его отсутствия. До того, как началась война, Бхишма сказал Дурьодхане, что он будет командовать силами Кауравов, только если Карны не будет на поле битвы. Было ли это из-за противостояния между ними? Или, как считали мои мужья, Бхишма пытался защитить их? А может, была другая причина, связанная с моим сном?

Зная, что Бхишма более опытный воин, Карна уступил ради своего друга, — но сильно разгневался, ибо это была война, к которой он готовился всю жизнь. Сейчас он ждал в своей палатке, когда Бхишма либо победит, либо умрет. Мое зрение не могло увидеть этого, но мое воображение восполнило этот недостаток. Я представляла, как Карна мечется взад-вперед по палатке, а его оружие, готовое к битве, лежит на его простом походном ложе. Его слух улавливал каждый звук войны; все его существо трепетало от нетерпения.

Я видела, как к концу дня к нему пришел Дурьодхана, чтобы обсудить стратегию и выразить свое недовольство поведением Бхишмы. Дурьодхана чувствовал, что хотя обещание Бхишмы вынуждало его подчиниться трону Хастинапура, сердцем дедушка был на стороне Пандавов. Карна, единственный друг, на которого Дурьодхана мог положиться, скрыл свое собственное нетерпение, приободрив Дурьодхану, чтобы успокоить его. В случае если Бхишма потерпит поражение, уверил его Карна, он, конечно, убьет Арджуну с помощью Шакти бога Индры — неуязвимым оружием. Как только Арджуна погибнет, Пандавы обратятся в ничто. Пожалуй, Дурьодхана мог бы с ними справиться сам за день или два.

Но после того как Дурьодхана ушел, весьма воодушевленный такой беседой, Карна упал на ложе и закрыл лицо руками. Когда он открыл лицо — почему я представила это? — его пальцы были влажными от слез.

34

Тайны

Ко всеобщему удивлению, Бхишма доставил немало трудностей. Мои мужья хорошо знали, что он бесстрашный воин и непревзойденный стратег, но их изумил энтузиазм их деда, с которым он атаковал армию Пандавов. Мало того что он в бою стоил тысяч воинов, он еще придумал новые способы построения отрядов: «аист в полете» и «свернувшийся морской змей», которые было практически невозможно разбить.

В глубине души братья верили, что дед любит их слишком сильно, чтобы причинить физический вред. К тому же, принося клятву верности Дурьодхане, Бхишма объявил во всеуслышание, что не поднимет руку на Пандавов, своих внуков.

— Он не может обратиться к нам напрямую из-за своей клятвы, — предположил стратег Сахадева. — В его действиях зашифровано послание. Он говорит нам, что обстоятельства сложились так, что мы оказались по разные стороны баррикад, но даже сражаясь против нас, он пытается помочь нам.

— Конечно! — воскликнул Арджуна. — Точно так сказал наш дядя Салья, когда Дурьодхана обманом заставил его сражаться на своей стороне: «Он думает, что победа у него в кармане, но он рано скинул меня со счетов. Когда Карна появится на поле битвы, я вызовусь быть возничим на его колеснице и разговорами сломлю его боевой дух».

Лишь Юдхиштхира отрицательно покачал головой, явно не убежденный этими доводами.

И он был абсолютно прав. Обещание защищать трон Хастинапура от всех посягательств, которое Бхишма дал в молодости, было для него так же священно, как и любовь к внукам. Именно поэтому, когда после ряда успешных наступлений Арджуны, Дурьодхана обвинил Бхишму в причастности к успеху Пандавов, тот лишь начал биться еще более неистово и ожесточенно. Среди наших воинов ходили слухи, что сам Яма Приносящий Смерть спустился на землю. При виде его серебряной колесницы даже храбрейшие из них покидали строй и обращались в бегство, что, впрочем, не спасало их от гибели. Правила справедливой войны уже не соблюдались. В ежедневных столкновениях с неистовым Бхишмой наши войска редели. С наступлением ночи мрак отчаяния окутывал наш лагерь, и мои мужья все с большей ясностью осознавали, что легенды сбываются слово в слово. Он их не убьет, нет, в этом не возникнет необходимости, потому что оставшись без армии, они обречены на поражение.

На девятый день, когда по свидетельствам Вьясы, война достигла переломного момента, состоялась великая битва между Арджуной и Бхишмой. Но сердце юноши не принимало участия в битве. Несмотря на наставления Кришны, Арджуна не смог поднять руку на близкого человека, с которым делился своими детскими радостями и горестями. На лице Бхишмы при этом не было и тени сомнения. Он методично пускал стрелу за стрелой до тех пор, пока одна из них не поразила Арджуну.

Между этими атаками Бхишма с леденящим кровь спокойствием выпускал астры, которые уничтожали целые отряды наших воинов. Поняв, что нашей армии грозит полное уничтожение, взбешенный Кришна выпрыгнул из колесницы и устремился к Бхишме. Неустрашимый воин бросил оружие и упал перед Кришной на колени. На его лице было выражение, больше всего напоминавшее надежду:

— Неужто ты наконец пришел освободить меня, Говинда? Сполна ли я отплатил за совершенную кражу?

Кришна занес над ним клинок, но Арджуна, памятуя о клятве друга никогда не сражаться, остановил его.

— Не смей нарушать свое слово ради меня. Это будет страшным грехом! — вскричал он. — Клянусь, завтра я снова сойдусь с Бхишмой один на один и поведу себя как истинный кшатрия перед лицом врага, отбросив и воспоминания, подрывающие боевой дух, и страх перед грядущими сожалениями.

Кришна пристально посмотрел на друга, словно не узнавая его, и очень медленно опустил клинок. Затем он заговорил, обращаясь к Бхишме:

— О Васу, свои оковы ты создал своим деянием. Единственный, кто может даровать тебе свободу — это ты сам.

Позже я спросила Арджуну, что его дед имел в виду, говоря о краже? Как ни старалась, я не могла представить кристально честного, почтенного главу рода вором. И почему Кришна назвал его странным именем Васу? И о каком деянии шла речь?

Арджуна лишь пожал плечами. Старейшины постоянно упоминают какие-то мистические события далекого прошлого, которые имеют значение лишь для них самих. А что касается Кришны, то понадобилась бы целая жизнь, чтобы вникнуть в смысл хотя бы малой доли его высказываний, уж я-то знаю.