– Очень приятно, – наклонил тот голову, а мы с Сергеичем удивленно переглянулись.

– Не будем отвлекаться. – Виктор Владимирович аккуратно отхлебнул из чашки. – Дальше случилось то, что и должно было… – затянулся и выпустил в потолок струю медового дыма.

Естественно, случилось. Через десяток часов о результатах испытания узнал разработчик неудачного образца и, по совместительству, руководитель всего проекта. Как раз в тот момент он находился на отдыхе на одном из островов Тихого океана, восстанавливая научный потенциал методом растрачивания потенции в компании малолеток из числа аборигенок.

– Fuck! – проорал он, услышав новости. – Shit! – добавил к ранее сказанному и принялся в спешке натягивать брюки. – Fucking shit!!! – И распорядился немедленно доставить ему образец, всю документацию, а в первую очередь – самого разработчика.

За Арсением, в лучших традициях тридцать седьмого года, пришли под утро. Не обнаружив дома, перетряхнули всю квартиру, а затем и лабораторию. Вскрыли оба его компьютера, но ничего интереснее «стрелялок» с «убивалками» и набора картинок для «взрослых мальчиков» не нашли.

Дальше все как всегда. Была поднята на ноги вся американская резидентура. К делу подключили местную полицию, к слову сказать, не самую слабую в Европе. Та немедленно объявила местный «Перехват» и, на всякий случай, «Вихрь-антитеррор». Через день в припаркованном у Королевского музея «Арсенал» автомобиле был найден мертвый Нефедов. Само собой, ни образца изделия, ни документации при нем не имелось.

– Инсульт, – пояснил Виктор Владимирович.

– Нашему оперативнику сели на хвост тем же вечером, – крякнул мой куратор. – Как это, интересно, у них получилось? Он что, все это время сидел рядом с тем самым авто, горько плакал и рассказывал прохожим о произошедшем?

– Ему удалось оторваться, – продолжил тот, – но через восемь часов его все-таки взяли. Изделия при нем не обнаружилось. Да, и еще, при задержании он нанес травмы троим местным сотрудникам, не пойму зачем.

– Лох, – сказал, как размазал, атлет Денис.

Мы дружно хмыкнули.

– Что? – удивленно спросил он. – Объясните.

– Проехали, – махнул рукой Кандауров.

– Мне тоже интересно, что вас обоих так развеселило, – с обидой в голосе проговорил Виктор Владимирович.

Старый волчара вздохнул, отхлебнул кофе и посмотрел на меня. Я пожал плечами. Что тут говорить? Понимающему человеку и так все ясно. А тот, кому не ясно, пусть идет в Библиотеку имени Ленина. Терпеть не могу заниматься ликбезом.

– Если не ошибаюсь, – я подлил себе еще кофе, – этот опер работал не от тамошней резидентуры.

– Конечно же, нет.

– Раз так, дипломатического иммунитета у него не было.

– Естественно, не было, а что?..

…Да ничего, блин. Это «паркетным» разведчикам с дипломатическим паспортом в кармашке абсолютно ничего такого не грозит при задержании. Ну, возьмут за жабры, отвезут в контору, угостят чайком-кофейком и зададут, со всей возможной вежливостью, несколько вопросов. А он в ответ будет как заведенный верещать о наглых провокациях спецслужб и требовать вызвать посла. Что самое интересное, его обязательно вызовут. Потом, конечно же, отпустят, объявят персоной нон-грата и вежливо попросят из страны. Все. А вот нашему брату, в дипломатах не числящемуся, приходится ох как сложнее. Если не получается сбежать по крышам или же через канализацию, задержат, причем жестко. А трясти потом будут по полной, и судить будут, и срок дадут.

Сергеич украдкой показал мне кулак размером с два обычных. Я никак не отреагировал, потому что прокручивал в голове одну заглянувшую туда мыслишку. Тогда он прибег к запрещенному приему: посмотрел на меня глазами раненой газели и опустил кулак с отогнутым большим пальцем вниз. У древних римлян это означало отказ в помиловании, у нас так принято намекать, что при разливе будет учтено.

– Этот опер поступил совершенно правильно… – высказался я.

– Да ладно! – хмыкнул Денис, и мне это не понравилось. Не люблю, знаете ли, того, чего не понимаю. А непонятно мне было, кто дал разрешение этому красавчику лезть в разговоры взрослых.

– Я все-таки продолжу.

– Да-да, конечно, – кивнул Виктор Владимирович и укоризненно глянул на юного нахала. Тот сделал вид, что смутился.

– По законам страны пребывания, любой совершивший на ее территории преступление ни в коем случае не подлежит выдаче другому государству. Следствие ведут местные органы, рассматривает это дело местный суд, и наказание он отбывает обязательно в тамошней тюрьме.

– То есть… – Виктор быстро въехал в ситуацию.

– Совершенно верно. Вы же сами сказали, что ни изделия, ни документации не обнаружили, а разного рода подозрения к делу не пришьешь. Поэтому нашего парня будут судить только за сопротивление представителям органов правопорядка и нанесение им ущерба для здоровья разной степени тяжести. Таким образом, ни в Гуантанамо, ни в какую другую тайную тюрьму ЦРУ он не попадет. Получит свой срок, думаю, от пяти до семи, и полетит белым лебедем на отсидку.

– Хотите сказать, что американцы его даже не допросят? – опять влез Денис.

– Ну почему. Думаю, им разрешат задавать вопросы в ходе следствия.

– Вот видите!

– Но… поработать жестко и со спецсредствами у них не получится.

– Уф-ф-ф! – облегченно выдохнул Виктор Владимирович.

– Так что года через два – два с половиной ваш опер будет дома.

– Не наш… – начал было прекрасный юноша и тут же осекся.

– Как это через два? – удивился Виктор.

– Элементарно. Сначала он проведет пару лет на строгом режиме в комфортабельной камере с евроремонтом, телевизором, душем и Интернетом. Потом за хорошее поведение его переведут на облегченный режим. А он, ко всему прочему, предполагает ежемесячный суточный отпуск. Выйдет он в город, сядет на паром или в автобус и очень скоро будет уже в Швеции. А там…