Шрифт:
И в качестве одной из иллюстраций:
…Вот ежели я, к примеру, иду вчера по ТверскойВо время неурочной поливки мостовойИ меня обливают с ног до головыВо имя благоустройства города Москвы,Так мещанство это или нет, я не знаю,Но только супротив пожарной кишки роптать желаю!При чем же здесь, извините за выражение, быт,Ежели я с ног до головы облит?…«Роптание» затрагивало самые различные вопросы, поскольку
…Извозчики дорого просят,Наркомпросы не наркомпросят,Поэты такие стихи сочиняют,Что от них матерщиной за версту воняет;Детей не порют, за волосы не таскают,А просто беlbут и совсем не рожают;Художники говорят: не важно, как рисовать,Лишь бы на картине фабричные трубы было видать…Фельетон был построен таким образом, что, говоря о тех или иных неполадках быта, обыватель адресовался непосредственно к самому «Всероссийскому старосте» – Михаилу Ивановичу Калинину:
Прийду это я к Михаилу Ивановичу Калинину,Все свои жалобы «выниму»,Так и так, мол, Всероссийский староста, —Выслушай меня, пожалуйста!В заключение обыватель говорил:
Но не думайте, что это вам повредит,Если я, обыватель, на все эти штуки сердит.Ведь и я хочу, чтоб по-новому было,И у меня в душе «закрутил гаврило»,Да так, что и раскрутить его теперь не сумею,У меня это с детства, может, от геморроя,Но в душе-то у меня теперь совершенно другое,Ведь если, Михаил Иванович, вам латынь знакома,Я же тоже какое ни на есть, но «сапиенс-хомо».Не держите на меня, на обывателя, обиду,Погодите, и я в люди выйду.Возлюбите меня, как и прочих всех,Михаил Иванович, отче наш, иже еси на небесех!..В центре фельетона была весьма важная для того времени, значительная тема перевоспитания, перековки. Остальные темы фельетона касались качества продукции, за что боролись тогда яростно и беспощадно. Речь шла при этом не только о качестве производственной продукции, но и о борьбе за качество во всем, что было близко советским людям и что волновало их – в быту и отношениях людей, в литературе и искусстве.
О том, как готовился тогда репертуар и как мной самим понималась в то время борьба за «качество продукции» применительно к своей профессии, я писал в автобиографической заметке «Смирнов-Сокольский о себе»:
«Репертуар пишу сам. Было время – пользовался помощью других, особенно во времена «запарки». Отказался не потому, что это не нужно. Убедился, что присяжные поэты делать этого просто не умеют. Очевидно, стихи в репертуаре – дело десятое. Репертуар – это совершенно другая работа, требующая больше знания, чем поэтического вдохновения.
Но дружба и знакомство с пишущей братией дает и дало невероятно много. Впрочем, это, кажется, называется – средой.
Монолог или рассказ пишу месяцами, по пять, по десять строк в день. Читаю сразу без выучки, как закончу. Посему иногда поругивают за «несделанность» в смысле актерском.
Однако считаю себя правым. «Что» – важнее, чем – «как». «Как» – приходит позднее».
Борьбе за качество продукции был посвящен и написанный в том же 1926 году фельетон «Повесть о советском карандаше», встретивший активный общественный отклик. Фельетон был написан райком. Начинался он с признания:
Конечно, человеку наивному и простомуУподобиться Льву Николаевичу ТолстомуНевозможно, хотя бы даже и в мелочах…Не стоит это доказывать в длинных речах,А достаточно среди белого божьего дняПосмотреть внимательно – ну, хотя бы, скажем, на меняИ убедиться самим немедленно тоже,Что личность моя на Льва Толстого решительно непохожа.И, однако, у каждого из насБывает в жизни этакий незабываемый час,Когда хочется засунуть ручки свои за живот,Распушить седую бороду во весь передИ толстовскую фразу не завопить, а прямо-таки закричать:Дескать, братцы мои, товарищи, граждане,«Не могу молчать!»Это вот «Не могу молчать!» и проходило лейтмотивом через весь фельетон.
…Захожу это в ГУМ – совершеннейшее терра-инкогнито —Позвольте мне, говорю, честное москвошвейное пальто.И только это было начал пальтишечко на себя надевать —Рукава вдруг начали сами по себе отставать,Суконце расползается на весь покрой,Ну, словом, вижу – не пальтишечко, а прямой Стандартстрой!Я это к заведующему: «Послушайте, говорю, любезный,Что ж это, действительно, продукт у вас такой бесполезный?Ведь это же не пальтишечко, а прямо пеленка какая-то детская!»А он мне в ответ: «Мало ли, говорит, что пеленка, зато советская.Носить его действительно могут немногие,Зато, говорит, не пальто, а сплошная идеология…»Как всегда, большое место в фельетоне уделялось искусству и литературе:
…Возьмите хотя бы наше литературное искусство, как таковое.Как это говорится, братья-писатели, в нашей судьбе что-то лежит роковое.И это роковое так крепко лежит,Что от него читатель, как черт от ладана, бежит.Потому за исключением очень немногих,Стоящих на правильной, нужной дороге,Остальные приговаривают: «Неважно, что, мол, я,писатель, в грамотности не спец,Зато у меня революционный конец,У меня, мол, слово «красный» повторяется тысячу раз в каждом томе».Братья-писатели, введите на слово «красный» режим экономии!Пора пересмотреть все это писательское нытье,А что это советское, так это еще не все.Ведь если в такое произведение, в самую его середку,Завернуть обыкновенную голландскую селедку,Так селедка мало что потеряет половину соли и смака,Она же начнет кусаться, как бешеная собака!..