Сердце яростно билось в груди, не желая гибнуть.

Клаус пришел в себя, когда живительная волна свежего воздуха разлилась по груди.

– Что тебе надо от меня!?
– хрипел парень, сжимая обеими руками горло девочки. В пылу борьбы он повалил ее на землю и освободился от мертвой хватки. Он не сумел вытерпеть. Холодные руки девочки опали на пол, а Клаус все сжимал ее горло.

– Что тебе от меня надо?

Придя в себя, Клаус отдернул руки, будто шея девочки обожгла их. Он опять сделал это. Опять поднял на нее руку. Какой позор.

Парень отполз в сторону и сел, привалившись к стене. По его лицу текли слезы, скорее как результат длительного удушья, нежели душевных переживаний.

И в этот момент прозвучал ее голос.

– Скажи, зачем ты сделал это.

Ее голос был хриплым и тягучим. Буквально, голос из могилы. И ее вопрос был самым очевидным. И самым сложным. Зачем он сделал это? Что на это ответить? Что бы не пришло в голову Клауса в качестве ответа, это будет отвратительно. Потому что такому поступку нет приемлемого объяснения. Это поступок ублюдка. Но разве он, Клаус, такой уж ублюдок?

– Я не знаю.

– Лжешь.

– Я не знаю, Господи. Не знаю.

Губы Клауса тряслись, из глаз текли слезы. Он часто дышал, отходя от удушья.

– Скажи, зачем ты сделал это?

– Я хотел быть настоящим солдатом. Как Уве. Как Александр. Я не хотел убивать тебя.

– Настоящий солдат, это насильник?

Кажется, в голосе девочки появилась осознанность. Ее голос постепенно становился похожим на тот, что Клаус слышал в сарае тем злополучным вечером.

– Нет. Конечно, я не должен был слушаться их. Я хотел, чтобы они уважали меня.

– Они такие подонки, что уважают только насильников?

– Нет. Я не знаю. Я не вправе судить о них.

– Ты мерзкая тварь.

– Да.

Клаус тихо рассмеялся.

– Я хотел тебя. Это только моя вина. Я просто насильник и убийца. Поэтому я сделал это.

– Вот оно что.

Девочка сидела напротив, пристально глядя ему в глаза. Она была живее всех живых. Глаза прищурены, щеки покраснели от гнева.

– Я виновен и готов принять наказание, - смиренно произнес Клаус.

– Как же здорово. Ну, вставай, принимай наказание. Встань!

Клаус поднялся на ноги, девочка вскочила следом и без долгих раздумий влепила ему с правой прямо в скулу. Звон прокатился по голове, колени едва предательски не подкосились.

– Ну, готов принять наказание?

– Готов.

Не успел парень договорить, как следующий удар прилетел ему в нос. Нос громко хрустнул, и острая боль пронзила череп. Темные капли забарабанили по полу.

– Ну как, готов к наказанию?
– яростно прокричала девочка.

– Да.

Град ударов обрушился на лицо парня, так что в итоге он сполз по стене на пол и закрылся локтями. Лицо опухло, он ничего не видел, только чувствовал как стекает по лицу горячая кровь.

– Думаешь адские муки это раскаяние и слезы? У тебя не будет на раскаяние времени, потому что ты будешь орать от боли, - услышал парень злой голос над ухом.

Клаус не ответил. Он боялся отвечать. Боль от ударов этой хрупкой девчушки была более чем реальной, и теперь парень был в ужасе от мысли, что она не прекратится. Что его вечность - это боль.

На некоторое время в доме воцарилась тишина. Затем девочка коротко произнесла: "Пойдем", и вышла из спальни.

Клаус медленно поднялся. Он отстал от девочки, но слышал как скрипнула входная дверь, так что парень направился к выходу.

Там где Клаус копал могилу, стояла девушка. Парень не сразу узнал в ней ту самую девочку. Перемена была разительна. На девушке было облегающее белое платье и широкополая шляпка с пером. Волосы собраны в сложную прическу. Она подросла, а с учетом каблуков была даже выше Клауса. Из ее фигуры исчезла угловатость, и теперь белое платье скрывало по настоящему соблазнительное тело взрослой женщины. Робко подойдя к ней, Клаус взглянул на ее лицо. Легкий макияж превратил смазливую девчушку в роковую красавицу.

– Ты осознаешь, что ты уничтожил, чего меня лишил?
– спросила девушка спокойным холодным голосом.

Клаус опустился на колени.

– Я сожалею. Прости меня. Это все, что я могу сказать. Я прошу, прости меня.

– У меня есть могила, напрасно ты пачкал меня землей, - после непродолжительного молчания проговорила девушка.

Клаус поднял голову и увидел перед собой неровный холмик с погруженной в землю доской, к которой была прибита табличка. Он без труда прочел русские буквы: "Кравченко Мария Петровна. 07.03.1925 - 14.07.1941".