Асо поздоровался и, помолчав, сказал:

— Ничего особенного не произошло, вы не волнуйтесь. Просто люди миршаба ищут человека, который ударил бая ножом.

— Ну и пусть себе ищут, а при чем тут вы?

— Они и Фирузу ищут, — медленно сказал Асо, поглядывая вопросительно то на одну, то на другую женщину.

Сестра старухи, присевшая было в сторонке на корточки, сразу вскочила.

— А Фируза им зачем? — со страхом спросила она.

— Лакомый кусочек, да еще задаром, кто не захочет поживиться? — ответила старуха и пристально посмотрела на Асо. — В похищении Фирузы нас подозревают?

— Да, как будто… дядюшка сказал, что теперь Фирузу нельзя оставлять в доме этой тетушки. Надо найти другое место.

Женщины растерянно переглянулись, не зная, что делать. Им была известна жестокость миршаба, но такого бесстыдного произвола они не ожидали.

Жена водоноса первая прервала молчание:

— Куда же ей, бедняжке, деваться? Некуда…

— Дядюшка сказал, чтобы пошла к Оймулло. Там спокойнее. Женщины снова переглянулись.

— Правильно советует, — сказала Зарифа. — Госпожа Танбур славная, достойная уважения женщина. В хороших домах принята. Конечно, у нее надежнее, чем у нас.

— А, чтоб их и могила не приняла, этих проклятых извергов! — воскликнула жена водоноса. — За что, за что невинная сиротка должна скитаться по чужим домам!

Асо мечтал хоть разок взглянуть на Фирузу. Он готов был уже попросить у этих добрых женщин разрешения повидать ее, но не осмеливался.

— Да что же мы стоим! — сказала старуха. — Зайдем в комнату, сынок. Когда навалится беда, обо всем забываешь.

— Спасибо, но я не могу, — ответил юноша. — Надо поскорее явиться к баю, не то снова невесть что подумают. Только вот тетушку проводить бы домой и… Фирузу поскорей отправить.

— И то правда, — заметила жена водоноса. — Иди с тетушкой. Только осторожно, гляди, как бы за вами не увязался какой-нибудь негодяй. С Фирузой сам поговори, передай дядюшкин совет.

Не заставляя себя долго ждать, Зарифа накинула паранджу, закрыла черной сеткой лицо и вышла. Асо последовал за ней, и они двинулись к кварталу Писташиканон.

Квартал Писташиканон населен был бедняками, которые занимались тем, что раскалывали фисташки и абрикосовые косточки, отсюда и возникло его название. Купцы покупали фисташки в скорлупе и нанимали жителей этого квартала раскалывать их. Фисташку клали на маленькую наковальню и особым молоточком раскалывали скорлупу. Делали это очень быстро: одной рукой кололи, а другой сбрасывали полураскрывшиеся фисташки в корзину. Затем фисташки и надтреснутые абрикосовые косточки опускали в соляной раствор и, поджарив, продавали базарным лавочникам в тумены и области. Работали всей семьей, с утра до ночи, а зарабатывали ничтожно мало, едва хватало на кусок хлеба.

Проходя днем по улицам этого квартала, вы все время слышали стук молоточков по фисташкам и абрикосовым косточкам.

Женщина привела Асо в квартал Писташиканон, где она с мужем занималась тем же, что и большинство его жителей. Асо сердцем понял, что идет к друзьям, и потому стук молоточков и треск раскалываемых скорлупок ласкали его слух, как приятная мелодия.

Взволнованно билось сердце юноши. Наконец-то он увидит ту, которая ему дороже всех на свете. А он было и надежду потерял! Вот уже почти десять дней, как не видел Фирузу. С того злосчастного тоя. Эти дни тянулись, как месяцы, да что месяцы — казалось, целый год прошел. А теперь, н предвкушении встречи, как сладостно бьется сердце! За такое счастье можно и жизнь отдать!

Зарифа остановилась у низких ворот и постучала. Асо стоял поодаль шелковицы, оглядываясь кругом — не следит ли кто. Но вот ворота открылись, женщина вошла внутрь и позвала Асо. Его встретил одноглазый человек средних лет с рваной тюбетейкой на голове. Поздоровавшись с Асо, он запер ворота на цепь.

— Пожалуйте, — сказал он, проходя вперед.

Двор, окруженный со всех сторон высокой оградой, казался маленьким, как птичья клетка. Домишко состоял из одной комнаты.

Асо поднялся по ступенькам и вошел в переднюю. Женщина уже сложила там свою паранджу.

— Заходите в комнату, садитесь, — пригласила она. — Фируза у соседей, сейчас позову ее. Со вчерашнего дня, как только стукнет кто в ворота, отправляем ее к соседям. Тут быстро, через калиточку… Если приходят свои люди, она сразу возвращается.

Хозяин дома на первый взгляд казался неприветливым и угрюмым. Войдя вслед за ним в комнату, Асо огляделся. Окон в комнате не было, только две двери, одна из них была закрыта, и часть комнаты оставалась в полумраке. Пол был покрыт кусками войлока и паласа, вдоль стены лежала узкая стеганая подстилка. Хозяин усадил Асо подальше от двери, а сам сел у порога.

— Добро пожаловать, братец, — сказал он, улыбнувшись. — Вы уж простите нашу бедность, пропади она пропадом! И для одной комнаты не можем палас приобрести!

Асо был смущен приветливостью хозяина, его почтительным обращением. Он не мог из себя и слова выдавить. Да что там говорить о нужде, о бедности, Асо в жизни только это и знал. Пустая комната, куски войлока вместо паласа — вот невидаль! Наконец он преодолел неловкость и пробормотал:

— Спасибо вам… я тоже бедняк, байский слуга… к тому же — сирота…