Но Данилов, войдя в кабинет директора, казалось, и не думал распекать его. Он улыбался, еще с порога протягивая руку, и басил:

— Сто лет не виделись! Ну и отощал ты, Александр Денисыч! Скелет какой-то, только разве что костями не гремишь.

— Гремлю уже, — улыбнулся ему в ответ Чухалин. — Это хорошо, что ты приехал.

С Даниловым он был знаком давно, еще по подпольной работе в Питере, где нынешний секретарь губкома, вернувшись из Женевы, возглавил одну из питерских районных организаций. Данилов всегда нравился Чухалину своей манерой разговора и обращения с людьми — манерой, которую не любили многие: Данилов никогда не думал над тем, что и как надо сказать, а говорил «с плеча». Тех, кто не очень-то уважал правду, даниловская прямота коробила.

Товарищи рассказывали, что за эту манеру Владимир Ильич, правда за глаза, хвалил Данилова, который учился у него в партийной школе, в Лонжюмо.

Грузный Данилов, казалось, заполнил собой весь небольшой кабинет, мерил его шагами — три до угла и три обратно — и гудел басом:

— А я, брат, уже прошел по заводу, прошел… Можешь не рассказывать, сам все знаю… И что с людьми плохо — знаю, и с хлебом плохо — тоже знаю. Меня рабочие чуть ли не час выспрашивали, как с хлебом.

— Как же с хлебом? — тихо спросил Чухалин.

— Плохо. Совсем паршиво! В Питере рабочие голодают… Кулачье в черноземной полосе, да и у нас тоже все попрятали. В ямах гноят. Ну, да ненадолго. А вот что лес у тебя на реке пропадает, за это бить тебя надо!

Он не дал Чухалину возразить.

— Знаю. Все знаю! Людей нет? А ты «Правду» читал?

— К нам она на пятый день приходит. Что там?

— А ты почитай. Очень полезно…

Данилов вытащил из кармана галифе сложенную во много раз газету, развернул ее на столе, разглаживая сгибы, и на первой странице отчеркнул ногтем нужное место. Чухалин, поправив очки, наклонился.

«Ввиду тяжелого внутреннего и внешнего положения, — читал Чухалин, — для перевеса над классовым врагом коммунисты и сочувствующие вновь должны пришпорить себя и вырвать из своего отдыха еще час работы, то есть увеличить свой рабочий день на час, суммировать его и в субботу сразу отработать 6 часов физическим трудом, дабы произвести немедленную реальную ценность. Считая, что коммунисты не должны щадить своего здоровья и жизни для завоеваний революции — работу производить бесплатно. Коммунистическую субботу ввести во всем подрайоне до полной победы над Колчаком».

Это была резолюция коммунистов и сочувствующих подрайона Московско-Казанской железной дороги. Чухалин читал, не вдумываясь в отдельные слова, — он стремился уловить общий смысл заметки. Само событие — коммунистическая суббота — потрясло его. Он чутьем уловил в этом что-то новое, с чем ему еще не приходилось встречаться, и поэтому дочитывал торопливо, будто Данилов отберет у него сейчас газету.

Когда Чухалин дочитал до конца, Данилов сказал вдруг с необычайным волнением:

— А знаешь, кто на этом субботнике работал? Ленин…

Чухалин молчал. Потом протянул Данилову руку, и тот не понял: благодарит он за что-то, что ли?..

…Час спустя они пришли в клуб и еще в сенях услышали горячие, стремящиеся перекричать друг друга голоса. Чухалин улыбнулся: «Смена кончилась. Комсомол заседает. Зайдем?» Никем не замеченные, они сели на заднюю скамейку.

Скоро Чухалин разобрал, в чем дело: Трохов уезжал на фронт. Выбирали нового секретаря. Поднявшийся с места Кият кричал, что выборы недействительны: не хватает народа. Другие, в том числе и Трохов, кричали в ответ, что не все ли равно.

Данилов, усмехнувшись, тронул Чухалина за рукав:

— Пойдем. Пусть сами разберутся. Потом спросим.

Но через несколько часов, узнав, что комсомольское собрание продолжается, Данилов заторопился: «Видимо, не умеют ребята решать вопросы. Вон сколько времени потеряно! Идем. Поможем».

Сесть уже им было негде, и они пристроились за спинами комсомольцев на краешках табуреток, выставленных в коридор. Через открытую дверь доносились голоса выступавших. Данилов, нагнувшись, спросил шепотом у одного из комсомольцев:

— Выбрали уже?

— Выбрали, — отмахнулся тот, не оборачиваясь: мол, не мешай слушать!

— Кого?

— Да Курбатова… — И тут же закричал срывающимся голосом — Правильна-а-а!..

— Хороший парень? — не унимался Данилов.

Парень зло обернулся на него и ответил:

— Чего хорошего? Только на безрыбье-то и рак рыба.

— Зачем тогда избрали? Лучше не нашлось?

Комсомолец огрызнулся:

— Да дай человека послушать!

Чухалин, услышав о том, что секретарем выбрали Курбатова, тихонько присвистнул и прошептал Данилову на ухо: