— Доброй, — эхом откликнулся солдат.

Сон не шел, поэтому Сигмар, подкинув в костер охапку высохшего хрусткого валежника, как завороженный смотрел на вспыхнувшее желто-красное пламя. Внезапно, воровато оглядевшись, он достал из поясной сумки изумруд, добытый ими в бою. Минерал имел продолговатую форму и был похож на застывшую в полете каплю воды, в его зеленоватой прозрачности весело плясали огненные отблески маленького костра.

— Сколько же людей погибло из-за этого камня, — размышлял солдат, — и сколько еще может погибнуть, если кто-нибудь прознает про его существование. А ведь есть связь между камнем и теми чудовищами в подземельях. Как-никак щербина в стене очень ясно показывала, откуда этот Корв добыл изумруд. Даром такие вещи не делают, а значит, попытавшись завладеть сокровищем, он нарушил какие-то охранные чары, тут то и появились проклятые твари.

При этой мысли живот Северина скрутил знакомый холодок страха. Он представил себе, как из тьмы, прямо перед ним проявляется оскалившееся лицо демона, против которого бессильно обычное оружие, а секрет победы над ним, остался у раненного Яруна. Чтобы успокоиться, Сигмар снова принялся глядеть на отблески пламени в изумрудной зелени. Поток мыслей затих, а в камне неожиданно проступили темные, расплывчатые силуэты, оформившиеся в образы воинов, без пощады режущих друг друга, проливая реки крови. Солдат растерянно сморгнул и видение пропало. Решив не искушать судьбу, Сигмар достал свою овчинную скрутку и полез в палатку, где закутался в нее, проспав до самого рассвета.

Через пару дней войско достигло Суравы. Сигмар нашел город совсем иным, нежели при первом посещении. Вялость и апатия уступила место энергии и деятельности. Под стать изменилась и погода, солнце жарило с самого утра, на пронзительно синем небе не проплывало ни облачка.

Оставив отряд под руководством доверенных людей, Зельдер с сыном и посланниками Атмара, отправились искать место для ночлега. Что было непросто в Сураве, наводненной войсками, стягивающимися со всех концов маркграфства. Едва найдя небольшую комнатушку, в которой в мирные времена помещалось не больше двоих, а теперь стояло аж четыре кровати, они заселились, заплатив шесть сеттов, что, по мнению Зельдера было настоящим грабежом.

После завтрака решено было разделиться, оба барона, молодой и старый, отправились представляться маркграфу Суалю, предоставив компаньонам право действовать самостоятельно. Товарищи, посидев немного на лавке во дворе таверны и изрядно заскучав, решили пройтись по городским слободам. В привычную размеренную жизнь ремесленников и крестьян, живущих близ Суравы, накаленная до предела обстановка внесла свои коррективы. Слободские улочки были буквально запружены воинами — конными и пешими, которые сосредоточенно маршировали в разных направлениях, тренировались на крестьянских подворьях в стрельбе из лука и рубке на мечах, да и просто праздно шатались там и сям.

Во всей этой кутерьме, брели куда глаза глядят, Эйнар и Сигмар. Мимо них по пестрящей высохшими лужами дороге мчался богато одетый всадник. Тут, откуда ни возьмись, прямо под копытами его коня выскочила маленькая, черная собачонка, которая, однако, не страшилась могучего противника и яростно бросалась на коня, пытаясь укусить голень. Всадник замешкался, пытаясь осадить горячащееся животное, а в это время, невидимый им, затрапезно одетый субъект, подбежал к гонцу и неуловим, ловким движением, вытащил из седельных сумок посланца сверток, напомнивший Сигмару письмо или грамоту. Столь же незаметно, субъект покинул место злодеяния и скрылся в лабиринте узких улочек.

— Не знаю, что это было, но гонец явно огребет по полной, — подытожил Сигмар, глядя вслед, помчавшемуся во весь опор всаднику.

А их бесцельное брожение в ожидании баронов продолжилось. В конце концов, извилистый путь вывел их к пристаням вдоль Сирта. Мимоходом Сигмар помог горожанину закинуть мешок с провизией на телегу, за что получил пару спелых, сочных яблок. Компаньоны примостились на небольшой постройке, и Северин с аппетитом поглощая яблоко, наблюдал за рекой, по которой двигалось множество судов. Они пришвартовывались и отплывали, привозили продукты, соль, иные грузы, могущие помочь при осаде. Некоторые корабли выгружали отряды воинов, а в обратную сторону набивались люди, жаждущие отплытия. Теперь, когда боевые действия были лишь вопросом времени, горожанам следовало сделать выбор: бежать, оставив нажитое добро на произвол судьбы или понадеяться на скорую победу Атмара и остаться в Сураве. Судя по виденному Сигмаром на реке, многие не верили в победу князя.

— Я так думаю, что наши именитые друзья уже вернулись от Суаля, — прервал раздумья солдата Эйнар.

— Да, пожалуй, нам стоит вернуться, только мы теперь полдня будем искать нашу таверну.

— Часа три, не больше, я все-таки запомнил название, — засмеялся контрабандист, и они пошагали обратно.

Компаньоны застали Зельдера в таверне.

— Мы вас уже потеряли, подумали даже вы и вовсе уехали, — печально встретил их барон.

— Куда там, просто проветрились, посмотрели на людей, — отмахнулся Сигмар, — как сходили, что сказал маркграф?

Зельдер разочарованно ответил:

— Мы его и не видели, так записал какой-то грамотей в свою книгу, одно хорошо, хоть старых друзей встретил, погутарили о том, о сем.

Однако, несмотря на меланхоличную уверенность Зельдера в том, что его все позабыли, уже вечером за бароном пришел вестовой от маркграфа, пригласив их на прием, следующим днем. Весь изведясь, барон дождался вечера и, заодно с сыном, отбыл в маркграфский замок. Вернулся он слегка навеселе, сияющий как начищенный медяк.