— Ты как, жив? — спросил Гарланд и сам же ответил, — ага, цел вроде. Тогда меч вытри быстрее, чтобы не заржавел.

Сигмар подобрал валяющуюся тряпицу и принялся счищать тягучие, темно-красные капли с острия своего клинка. В это время, Большой Рик словно очнулся от оцепенения, приблизившись к Эйнару, он, требовательно вглядываясь в его глаза, задал вопрос:

— За что они погибли?

— Я предупреждал, что поход может быть опасным, — нимало не смущаясь, ответил контрабандист.

— Ты не предупреждал, что противником нашим будут неуязвимые демоны, и что идем мы на верную смерть.

— Ты — жив.

— И ты, хотя и не должен, а мои друзья, мои преданные соратники, с коими я обошел полмира, они мертвы!

— Я заплачу их долю тебе.

— Мне не нужны деньги, золото, даже этот поганый камень не нужен, — указывая в сторону изумруда, отвечал Рик, — мне нужна справедливость, честный бой, один на один. Незримый укажет нам, кто прав.

Эйнар как-то тоскливо оглянулся на Северина:

— Да, Сигмар, наверное, ты подумаешь, что я сумасшедший, но я согласен с ним драться. Хватай камень, посмотри, что с Яруном и двигай к выходу.

Северин вложил меч в ножны, подхватил лежащую на мешковине драгоценность и, завернув ее в кусок грубой материи, положил в поясную сумку.

— Ярун, Ярун, — потрепал рыжего наемника по плечу Сигмар.

— Я, кх, кх, со мной все в порядке, лучше скажи, что они там удумали, — прокашлявшись, ответил Ярун, а на его губах заалела кровь.

— Нет, не все в порядке, раз кровь из легких идет, давай обопрись на меня, пойдем отсюда.

— Кх, а как же они, Рик, Эйнар?

— Это их дело, пусть они решат все сами, пойдем, — поднял Сигмар товарища и они пошагали по лабиринту тесных коридоров. У самой железной лестницы, ведущей наверх, их догнал Эйнар, его щека была распорота и сочилась кровью, но в остальном он был цел. На немой вопрос Яруна контрабандист ответил лишь:

— Рик хотел справедливости, он ее получил.

Выбравшись наружу, посланники Атмара задумались о том, что им делать дальше.

— Он не выдержит поездки, понимаешь, — доказывал, показывая на Яруна контрабандист.

— Но и оставить его мы не можем, если бы не его волшебство, нас бы порвали на части.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Я видел повозку, здесь у шатра, лошади у нас есть, медленнее конечно, чем верхом, но все равно успеем.

— Успеем куда? — резонно задался вопросом Эйнар.

— К Зельдеру. Он, я думаю, не откажет в помощи, тем более бумага Никифора при нас, можно припугнуть, если что. Хотя, скорее всего это не потребуется.

Эйнар задумался:

— Вообще это хорошая мысль, хотя лошадей придется бросить, конечно, но плевать, мы и так уже богаты, камень у тебя?

— Да, — похлопал себя по сумке Сигмар.

— Тогда решено, отправляемся в Рильке.

И вот уже в предрассветных сумерках катила по наезженной дороге повозка, управляемая Сигмаром. Солдат то и дело клевал носом, проваливаясь в сон. Рядом с ним скакал верхом Эйнар, по его виду казалось, что закаленному искателю приключений все нипочем. В повозке лежал, впавший в беспамятство Ярун, ему явно становилось хуже, и Эйнар, то и дело беспокойно заглядывал внутрь, размышляя, чем помочь наемнику. За время путешествия он успел сдружиться с рыжим балагуром и искренне переживал за него. Кроме того, Гарланд осознавал, что без магии Яруна он попросту не вышел из проклятого леса или сгинул бы в подземельях.

— Шесть лет? — внезапно всплыли в голове контрабандиста слова Рогатого Свена, — и я ничего не знаю, поверил Алто, а он молчал об этом. Надо бы разузнать, когда будет возможность, Хотя какая разница, где он этому научился, главное в том, что его колдовство спасло наши шкуры.

Метавшемуся в бреду наемнику виделись картины шестилетней давности. События того злополучного дня навсегда перевернули жизнь воина.

— Я сказал по десять сеттов за пуд, и никак иначе, — шепеляво толковал купец, с отвисшими бульдожьими щеками.

Они стояли на пристани, к которой была пришвартована купеческая ладья под завязку загруженная зерном. В разоренной многолетней междоусобицей стране это был самый ходовой товар.

За спиной толстого купца выстроилось четверо наемников — банда Большого Рика. Свен, как всегда горячился, кровь прилила к его лицу, раскрасневшись, он закричал сельскому сходу:

— Эй вы, мужичье, расходитесь, коли вам жизнь дорога. Альмир почтенный купец, и он заплатил нам, поэтому если с его головы упадет хоть волос, то ваши головы попадают с плеч!

В собравшейся толпе пронесся возмущенный ропот.

— Эй, умник, так что ж нам теперь из-за этого скупердяя с голоду помирать, — подбежав к Рогатому, затараторил сухонький старичок, — ты скажи нам, будь добр.

Свен необычно для себя терпеливо ждал, пока крестьянин выговорится, но когда тот, распалясь, упомянул о связи матери Рогатого с нечистой силой, то, не стесняясь, врезал ему промеж глаз кулаком в тяжелой ратной рукавице.

— Наших бьют! — раздался в толпе крик.

Едва началась заварушка, как толстяк Альмир проворно полез на корабль, спрятавшись за спинами наемников. Воины тут же заученно сомкнули строй, выставив вперед стену щитов, в которые тут же впились зубья вил, стукнули топоры, скрежетнули о железные умбоны крестьянские косы. Селяне навалились, рассчитывая задавить числом, расправиться с горсткой наемников защищающих мироеда-купца. Но прожженных рубак, закованных в броню, им было не одолеть. Сверкали на солнце острия мечей, прорубая тела крестьян, защищенные лишь рубахами, рассекая животы, вонзаясь в глотки. В изобилии лилась кровь, орошая поросший высокой травой берег.