Каждый раз, словно заново, отзывается болью где-то внутри, а тихий стон заглушается его ладонью, прижатой к губам. Стенки между соседними комнатами тонкие, хлипкие, а правой руке главнокомандующего не нужны слухи и проблемы.

— Молчи, — немного резко, входя полностью и вынуждая меня кусать его ладонь в желании заглушить чертову боль.

Ненавижу его. Ненавижу и чувствую себя жалкой подстилкой, что парень будет использовать, пока я ему не надоем. Machine приносят удовольствие лишь две вещи: убийства и секс. И если первое ему предоставляется государством, то второе А-27 получает с помощью меня.

Когда дышать носом становится слишком тяжело, он убирает ладонь с лица, переместив пальцы на талию и сжав ее, почти что до болезненного хруста, придвигая мое тело к своему максимально близко.

Движется медленно, внимательно следя за моим лицом, телом, реакцией на очередной толчок и его силу. Контролирует все, что происходит.

Мои пальцы впиваются в его спину настолько сильно, что А-27 слегка ухмыляется, будто боль, приносимая моими царапинами, выглядит игрушечной по сравнению с его многочисленными ранениями.

Воин. Лучший воин Легиона.

— Алек, — шепчу, судорожно дыша и чувствуя обжигающую слезу, скользящую по щеке вниз.

— Молчи.

Он ненавидит свое имя. А-27, по его мнению, звучит гораздо мужественнее и страшнее, чем второе имя, данное при рождении. Словно парень не хочет иметь никакой связи с семьей, в то время как остальные желают отыскать своих родителей, хоть это и запрещено законом.

Ненавижу его. Ненавижу.

Пытаясь ослабить боль, сосредотачиваюсь на его шее, где, прямо под ухом, видно перекрестье стрел, но от этого становится лишь душнее и жарче.

— Алек, — вновь начинаю, но парень недовольно рычит, сильнее пронзая податливое тело.

— Рейчел, — отрывисто, — не заткнешься, я тебя оттрахаю до полусмерти.

Угроза действует, и я нервно дергаюсь снова, слегка приподнимаясь к его лицу. Его губы… горячие. Он тут же отстраняется, следуя своему принципу — не целовать губы — но я не могу остановиться, жадно прикасаясь к нему снова и снова.

— Какого…? — отталкивая меня и надавливая на плечо, прижимая его к твердому матрасу.

Стону, не выдержав боли в месте татуировки, получая за свой слишком громкий всхлип пощечину и вновь замолкая.

Он не останавливается, наоборот, использует мое тело по максимуму, пока не получает желанной разрядки, не обращая внимания на маленькие капли, застывшие на глазах. Ненавидит, когда я плачу. А я ненавижу его.

Когда он опускается на кровать рядом со мной, я продолжаю лежать на месте, все еще тихо всхлипывая и проклиная эту машину убийства, желая уйти из этого места как можно скорее. Но А-27 сам сказал, что я останусь у него на ночь, и страх сковывает мои ноги, не разрешая сделать и шага.

— Переворачивайся, — произносит, едва дав мне отдышаться.

— Ты чудовище, Алек, — отвечаю тихо, сквозь зубы, на что парень сам толкает меня на живот, вновь задевая больное плечо, и, чтобы не выдать себя, я кусаю губу, подставляя ладонь к подбородку.

— Относись к этому проще, Рейчел, — осторожно укусив меня выше лопатки и медленно потянув за веревку платья.

Что-то бормочу себе под нос, надеясь не разозлить его, а сам А-27 садится на мои бедра, уверенно освобождая платье от шнуровки.

— Я слишком мягок с тобой. Твоя подруга, шлюха главнокомандующего… Ты даже не представляешь, что он делает с ней. И ей это нравится.

— Она из Vicious.

— Мне плевать. Главное в том, что FS-4 молчит и наслаждается. Я видел, как главнокомандующий трахал ее, не жалея.

— Фрея из Vicious, — бормоча.

— Если тебе так не нравится, почему бы тебе не отключить эмоции? Я слышал, что некоторые из Pure так делают.

— Если тебе так не нравится, почему бы тебе не найти себе другую шлюху? — шепчу зло, выплевывая эти слова вместе с накопившейся болью.

Слышу его усмешку.

— Мне сказали, что ты пряталась от меня у Vicious, — вновь кусает, гораздо сильнее, и я едва сдерживаю себя, чтобы подавить стон, — зачем тебе они?

— Устроила девичник у Фреи, — шепча.

— Не верю, — пальцы Алека сжимают ткань, снимая платье с плеч, — если только ты не спала с… — он замирает на полуслове, заметив повязку, — что это?

— Поранилась сегодня. Вилы торчали, а я не увидела, — начиная говорить свою отмазку.

— Дай осмотреть, — вставая с кровати и подходя к комоду.