Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы. Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской. Это поистине эпическое произведение читается с большим интересом, подкупает правдивостью и живостью изложения.
Глава I
Это был высокий, бодрый и сильный мужчина с густыми темно-русыми волосами, тщательно выбритый, в сюртуке, застегнутом на все пуговицы вплоть до шеи, так что не видно было и краешка белья.
— Слыхали, матушка, — говорила Анфиса Федоровна, — кто-то высчитал по Апокалипсису, что число звериное и есть он, сам Наполеон!
— Ах-ах-ах! — всплеснула руками Дарья Андреевна. — Недаром, видно, явилось знамение над Москвой!
— Антихрист — как есть он самый! — сказал серьезно пожилой господин, подмигивая лукаво Марье Прохоровне.
— Уж вы известный насмешник, Григорий Григорьевич, — обратилась к нему ахавшая барыня, подметив лукавое выражение у него в глазах.
— Я, матушка Дарья Андреевна, только объясняю мысль вашу. Уж если наши умные люди в имени Наполеона видят звериное число, так кем же ему быть, как не антихристом!..
— Да ну вас! — отмахнулась от него шутливо Дарья Андреевна и продолжала: — А что, матушка, как вдруг он придет сюда со всеми-то своими полчищами?
— И что это вы, голубушка! — перебила ее Марья Прохоровна. — Разве допустят его до Москвы! Слышали ли вы, Григорий Григорьевич, — обратилась она к Роеву, — сколько у нас войска стоит наготове?
— Как не слыхать, матушка Марья Прохоровна! В Первой Западной армии под начальством военного министра Барклая-де-Толли сто двадцать семь тысяч, да во Второй Западной армии у князя Багратиона до сорока пяти тысяч, да в Третьей, резервной, у генерала Тормасова до сорока пяти тысяч. Это ведь составит двести восемнадцать тысяч…
— Так куда же Наполеону к такой силе подступиться! — сказали разом все три обрадованные барыни.
— Так-то так! — заметил Роев. — Только у антихриста войска немало. Понабрал, вишь, он его отовсюду: и в неметчине, и в Италии… целые орды, говорят, на нас двигает.
— А вот господин Санси уверяет, — вмешалась в разговор Анюта, — что Наполеон нам вовсе не страшен: постоит у границы да уйдет — не посмеет за рубеж перейти. Литва и Польша преданы нашему государю; в Вильне его называют ангелом, и он преспокойно разъезжает один по окрестностям города.
— Слушайте вы их, барышня, французов этих! — сказал Роев, качая неодобрительно головой. — Свой своему поневоле брат.
— Что это вы, Григорий Григорьевич! — ужаснулась Анюта. — Господин Санси против Наполеона. Он за короля. Говорят, будто он сам французский аристократ, граф какой-то…
— Все они тут у нас себя за графов выдают — благо, родословную их проверить нельзя.
— Да нет же! — оспаривала горячо девушка. — Санси вовсе не выдает себя за графа. Я поняла из слов Маргариты Михайловны Тучковой, что он знатного происхождения. От него же самого я знаю только, что он называет Наполеона узурпатором, то есть похитителем престола французского короля, и ненавидит его. Сам он о себе ничего не рассказывает и никогда не упоминает о своем прошлом.
— Может, и вспоминать-то нечего. Был там у себя сапожником или обойщиком каким, а к нам сюда пожаловал да в графы и попал.
— Его знает давно Александр Алексеевич Тучков, — горячо возразила девушка. — Тучков очень дружен с Санси. А вы знаете, как хорошо образован Александр Алексеевич и как высоко он ставит честь и достоинство человека. Да и вы бы переменили свое мнение о Санси, если бы поговорили с ним: он такой умный, так много знает, такие у него мысли честные, светлые.
— Да уж, барышня, калякать по-ихнему не умею, — отвечал, словно обидевшись, Роев. — Предоставляю уж это вам.
— Разве тут что худое — знать хорошо иностранный язык? — засмеялась примирительно девушка.
— Знать-то его хорошо, коли знаешь не для того, чтобы сорокой щебетать, а для того, чтобы книги читать дельные, а то у нас только болтать попусту учатся…
— Ну уж это про нашу Аннушку сказать грешно, — заметила серьезно Марья Прохоровна. — Хоть внучку особо хвалить не приходится, а все-таки скажу: не болтунья она пустая, а дельная девушка.
— Да я и не про нее говорил! — поправился Роев. — Она у нас профессор да и только.
— Хороша Аннушка, коли хвалят ее мать да бабушка! — засмеялась девушка.