Шрифт:
Тетя. А ты?
Лена. У меня еще дело есть. Вот дошью рукав и пойду.
Тетя. Нет, вроде все затихло… Почитай лучше, Леночка.
Лена. Да ты заснешь.
Тетя. Ну, засну. А ты все равно почитай.
Лена. Что читать-то?
Тетя. Да хоть «Баскервилльскую собаку». Валя, Арсик, может, вы еще чаю хотите?
Арсений. Нет, спасибо. Уже поздно, мы пойдем.
Тетя. Осторожно только! Лучше какими-нибудь задворками, вы же, мальчишки, хорошо их знаете.
Братья уходят. Валя старше Арсения на три года, у него уже пробиваются усы. Ходит он вразвалочку, подражая морякам.
На одной из улиц братьев останавливает патруль.
– Стой! Осадное положение!
– А вы кто такие? – спрашивает Валя.
– Первый украинский сводный полк имени товарища Федотовой.
Братьев ведут в кутузку – бывшее юнкерское кавалерийское училище, где не так давно преподавал математику их дядя Саша. Мальчишек запирают в одной из комнат, и они долго сидят в темноте с какими-то людьми. Наконец издалека слышатся голоса:
– Где хлопчик?
Выводят одного Арсения и ведут по коридорам. Он узнает их – три года назад он был здесь на елке. Приводят в кабинет начальника училища. За столом сидит знаменитая в здешних местах атаманша Маруська Никифорова в серой бекеше из генеральского сукна, обшитой смушкой. Она среднего роста, русые с пепелинкой волосы, пенсне с черным шнурочком, вялый рот. Рядом ее адъютант: стоит орлом, горбатый нос, чуб из-под кубанки, короткие усики, наглые дивные черные очи, галифе с лампасами, ноги кривые, в руке нагайка.
Маруська Никифорова – голосом учительницы:
– Кто взял хлопчика? Адъютант – эхом:
– Хто узял хлопчика? Она:
– Я велела хлопчиков не брать.
Он:
– Расследовать.
Атаманша выдвигает ящик стола, достает конфету в яркой бумажке, протягивает Арсению:
– На! Йды домой!
Арсений, не протягивая руки за конфетой, просит:
– Отпустите брата.
– А якого он року?
– Он большой.
– Больших я велела брать. На конфетку, йды. Арсений берет конфету. Маруська, встав из-за стола, поглаживает его по голове:
– Гарный хлопчик…
Одному из казаков она велит отвести Арсения домой и взять от родителей расписку, что довел благополучно. Казак идет по коридорам училища, чертыхаясь и приговаривая «обрыдло все». Временами он как-то жалобно стонет.
Наконец Арсений с провожатым до бираются до дома. У Марии Даниловны белое лицо.
– Где ты был? Где Валя?
– Нас арестовала Маруська Никифорова.
– Атаманша, – многозначительно добавляет казак и просит дать расписку.
Мария Даниловна пишет: «Арсения Тарковского, ученика 3-го класса гимназии Крыжановского, доставили домой и проводили благополучно».
Казак берет расписку и молча уходит.
– Она дала мне конфету, – хвалится Арсений. Мать в ужасе.
– Брось, брось ее! А где Валя?
– А его оставили, не пустили.
– Господи милосердный! Александр, ты слышишь – Валя арестован!
– Доигрался со своим кольтом, мальчишка! – отзывается Александр Карлович.
Мария Даниловна в истерике:
– Надо его спасать! Идти туда! Нет, постой, они заберут и тебя. Пойду я сама!
Александр Карлович удерживает ее, но Мария Даниловна одевается и уходит. Александр Карлович не выдерживает и срывается вслед.
– Не вздумай уходить из дома! – кричит он сыну. Арсений остается один.
Брат
Елизаветград. 1914-1919
Брату Арсением Тарковским посвящены стихи, несколько новелл из книги «Константинополь» и разрозненные воспоминания.
Мой брат как-то должен был читать в гимназии реферат о каналах на Марсе. Тогда все этим очень увлекались; на Марсе обнаружили каналы, которые, как все думали, были построены руками живых существ. Кстати, когда оказалось, что это не так, я ужасно расстроился!
Так вот, брат очень долго готовился, писал реферат о каналах. Потом читал его в гимназии… Всем очень понравилось, ему долго хлопали. Мне тоже захотелось поучаствовать в его торжестве, я вышел и сказал: «А теперь я покажу вам, как чешется марсианская обезьяна». И стал показывать. И услышал громкий, чтобы все услышали, шепот мамы: «Боже мой, Арсюша, ты позоришь нас перед самим Милетием Карповичем!» Меня схватили за руку и увели домой, я всю дорогу плакал. Дома нас ждал чай с пирогами, все хвалили брата, а он гордо говорил: «Вы оценили так высоко не мои заслуги, а заслуги современной наблюдательной науки о звездах». А потом, окончив свою речь, сказал: «А теперь пусть он все-таки покажет, как чешется марсианская обезьяна».
Еще в ушах стоит и гром и звон:У, как трезвонил вагоновожатый!Туда ходил трамвай, и там былаНеспешная и мелкая река —Вся в камыше и ряске.Я и ВаляСидим верхом на пушках у воротВ Казенный сад, где двухсотлетний дуб,Мороженщики, будка с лимонадомИ в синей раковине музыканты.Июнь сияет над Казенным садом.Мы оба(в летних шляпах на резинке,В сандалиях, в матросках с якорями)Еще не знаем, кто из нас в живыхОстанется, кого из нас убьют…