– Пока ещё нет!
– осуждающе поджал он губы, и вышел из комнаты.

– Иногда мне кажется,- устало пожаловалась Маргарет сестре,- что не мы нанимаем слуг, а они нанимают нас своими хозяевами. Майзл из меня веревки вьет!

Не успела она произнести последнюю фразу, как дворецкий появился с телефоном.

– Ваша светлость!

Дамы терпеливо подождали, пока он неторопливо закроет окно, поправит занавески и величаво удалится, и только лишь потом леди набрала нужный номер телефона.

– Мэгг, дорогая, как дела?
– защебетала она преувеличенно беззаботным голосом.- Как муж? Дети? Я звоню тебе по делу - по-моему, муж твоей старшей сестры Юлайлы был послом в США? Наверное, она лучше всех в Англии знает американский бомонд?

Ответ, очевидно, был положительным, потому что дама продолжила разговор:

– Ты не можешь узнать у неё, что ни будь о семье неких Фрейзеров из Коннектикута?

Надо ли говорить, что в результате нескольких телефонных звонков, вскоре в распоряжении сиятельных дам оказался номер телефона мисс Мэйбл Фрейзер.

И пока Кентсом с семейным поверенным корпели над составлением заковыристых статей брачного контракта, что было весьма не просто, исходя из щекотливости дела, леди Маргарет уже заказала разговор с Коннектикутом.

ФРЕЙЗЕРЫ.

Майклу никогда не нравился отцовский кабинет.

Огромная комната с длинным дубовым столом для заседаний, в которой терялся даже её отнюдь не хилый владелец, подавляла своими размерами. В ней все было чересчур - и ширина оконных проемов, и массивность мебели, и тяжеленная хрустальная люстра, угрожающе нависающая над столом на золоченых цепях. Даже он чувствовал себя неуютно, когда отец вызывал его 'на ковер', что уж говорить о многочисленных служащих компании.

Но сегодня Майкла вдобавок ждал ещё и сюрприз в виде сидящей возле отца тетушки Мэйбл. Он не помнил случая, когда бы тетки пересекали порог компании. У них, как и у всех членов семьи были кое-какие акции, которыми управлял отец, но их судьба, ни в коей мере не интересовала пожилых леди, и вдруг одна из них здесь! Было чему удивляться! Да ещё увеличенные линзами очков глаза тетки при виде Майкла засветились неподдельным гневом, а брови осуждающе сдвинулись.

Фрейзер-младший несколько опешил при виде этой картины, а уж когда в пустоте комнаты, как иерихонская труба загрохотал голос отца, его недоумение возросло в несколько раз.

– Вот он, посмотрите! Сияет как новенький доллар, и плевать хотел на то, что имя Фрейзеров по его вине изваляют в грязи!

Отец замолчал, переводя дыхание, да и сыну пока сказать было нечего. Он лихорадочно вспоминал, что мог натворить настолько ужасного, что старик так разъярился, да и тетка тут причем? Но как Майкл не напрягал мозги, ничего вспомнить не мог - всё, как обычно. Никакого даже намека на скандал.

– Я думал ты умнее,- между тем с горечью продолжал высказывать негодование отец,- я гордился тобой! Вчера мы встречались на Уолл-стрит со стариком Хилтоном, и говорили о тебе и Мардж. Девушка очарована тобой, и что греха таить, я уже прикидывал наше слияние с 'Хилтон корпорейтед', а что теперь?

Мардж? Майкл с трудом помнил лицо этой девушки, а уж о женитьбе и вовсе не помышлял. И опять-таки, какое отношение имеет к Мардж и 'Хилтон-корпорейтед' тетка?

– Может, ты пояснишь, что случилось, - разозлился он,- прежде чем толковать о каких-то слияниях?

Отец подчеркнуто отвернулся к окну. От гнева у него даже тряслись руки, и подбородок ходил ходуном. Майклу стало совсем не по себе.

– Пусть тебе объяснит тетя!

Тетушка Мейбл подчеркнуто драматичным жестом достала из сумочки платочек, промокнула несуществующие слезы, и лишь только потом, выждав театральную паузу, сердито уставилась на Майкла:

– Вчера мне позвонила из Англии леди Маргарита, графиня Эйрли. Эта дама - близкая подруга королевы Марии, и её звонок был бы большой честью для всех нас, если бы..., - и она вновь приложила платочек к глазам, исказив лицо, подобно маске Трагедии.

Майкл в досаде прикусил губу. Он по горло был сыт снобизмом теток, и неужели его позвали сюда, чтобы забивать уши сплетнями каких-то английских спятивших старух?

– И какое отношение я имею к сей даме?
– мрачно поинтересовался он.

Старшему Фрейзеру, видимо, тоже надоела ломаемая родственницей комедия. Холодно покосившись на заигравшуюся старушку, он сухо пояснил:

– Графиня приходится родственницей герцогу Кентсомскому, и она позвонила тете, чтобы высказать надежду, что ты поступишь, как джентльмен!

Сказать, что Майкл моментально догадался, в чём дело, было бы преувеличением. С громко застучавшим сердцем он растерянно присел на ближайший стул и, упершись взглядом в отполированную поверхность стола, начал напряженно соображать, что значит 'поступить, как джентльмен' в устах английской графини. Вывод напрашивался только один!