Наблюдая за реакцией Шестерни, Дерн пропустил момент, когда в сумраке возникли трое всадников на жутких двуногих драконах. Всадники закованы в знакомые черные доспехи, словно влитые восседают на спинах ящеров, лица закрыты масками, в руках длинные копья, острые концы недобро поблескивают, направленные в сторону отряда, головы драконов оплетены сбруей, налитые кровью глаза выискивают жертву, а из пастей стекает тягучая слюна.

Не переставая орать, Шестерня влетел под ноги первому всаднику, но тот лишь дернул поводья, отчего дракон резво скакнул в сторону, пропустив орущего пещерника мимо, выправил ход и, не останавливаясь, понесся на Дерна, выделив его из всей группы, как наиболее крупную мишень. Дерн успел заметить, как остальные двое повернули драконов, расходясь в стороны, когда стало не до наблюдений.

Болотник замер, не спуская глаз с противника. Дракон приближается быстро, сокращая расстояние гигантскими прыжками, челюсти распахнуты в предвкушении, лицо у седока не разглядеть, лишь колющие взгляд черных глаз, выцеливающих противника с холодной беспристрастностью опытного воина, вынесенное далеко вперед зазубренное острие чуть подрагивает, нацелившись в грудь, приближаясь с немыслимой скоростью, слишком быстро, чтобы успеть отбить или уклониться.

Прыжок в сторону. Несущее смерть острие царапает щеку, цеп запоздало дергается, шипастые шары разрывают острыми гранями пустоту. Наездник пролетает мимо, но быстро разворачивается, его брови сходятся в стрелку, а в глазах протаивает ярость. Вновь атака, дракон стремительно увеличивается в размерах, как воплощение демона гибели, вертикальные зрачки чуть заметно подрагивают, а усаженные зубами-саблями пасти расходятся.

И снова прыжок. Острая боль обжигает плечо, молнией стегает по телу, но обмен взаимен, дракон надсадно ревет, а на остриях покрасневших шаров зависли ошметки мяса. Сердце гигантским молотом ухает в груди, а ноги сводит от напряжения. Где-то бесконечно далеко, на периферии слуха, возгоняясь до состояния берсеркера, рычит Шестерня, ему короткими вскриками вторит подземница. Но голоса уходят, истончаются, рука начинает неметь, а ушибленная при падении нога сгибается с трудом, еще один, максимум два прыжка, а там...

И вновь приближается силуэт врага. На этот раз всадник не спешит, оба, наездник и дракон, держат истекающую кровью фигуру цепкими взглядами. Шаг вперед, еще один... Рептилия делает гигантский скачок, за один раз покрывая разделяющее их расстояние, перед лицом распахивается усаженная зубами пасть, зловонное дыхание забивает ноздри. Рука с оружием дергается навстречу, шипастые шары со свистом взмывают вверх, с натугой прорезают воздух, но лишь бессильно отлетают, ударившись в твердый панцирь. Оскаленная харя дергается навстречу, пытаясь вцепиться в лицо, расколоть хрупкие кости и проглотить вкусный мозг.

Мгновения растягиваются, текут неторопливо, словно янтарные струи меда. Сбоку беснуется дракон, бьется, пытаясь освободить сжатые в захват челюсти, надрывно ревет, с каждым рывком едва не выворачивая руки, а вверху, недосягаемый для оружия, противник уже празднует победу, маска сбилась, обнажив узкое хищное лицо, глаза снисходительно оценивают жертву, а губы надменно кривятся. Рука всадника замедленно поднимается для удара, острие копья на мгновение замирает, словно давая последний шанс, но занемевшие руки по-прежнему сдавливают голову дракона, что нельзя отпустить ни на миг, и нет сил чтобы уйти в спасительном прыжке.

Рука дернулась, острие устремилось навстречу. Не в силах смотреть, Дерн закрыл глаза. Но вместо сокрушающего удара на лицо плеснуло, по щекам потекло теплое, но боли нет, а тело продолжает бороться, не опрокидываясь навзничь, лишенное жизни. Болотник распахнул глаза. Противник на том же месте, копья почему-то нет, а руки зажимают рану на горле, откуда короткими толчками выплескиваются горячие струйки.

Время вновь ускорилось, а в сознание пробились звуки боя. По ушам стеганул надрывный крик вершинника - держись!
– тело врага дернулось, из груди высунулась хищное острие стрелы. Истекая кровью, мужчина завалился вперед. Болотник взревел, собрав оставшиеся силы, рванул голову дракона на себя, одновременно выкручивая. Громко хрустнуло, покрытая чешуей туша обмякла, безжизненным куском мяса упала под ноги.

Дерн огляделся, пытаясь рассмотреть сквозь плавающие в глазах круги хоть что-то. Мимо пробежал дракон, волоча застрявшего в стременах всадника. Болотник перевел глаза, нахмурился, зашагал вперед, туда, где, двигаясь словно молния, раз за разом уворачиваясь от ударов, словно неуязвимая, скачет подземница.

Рядом хрустнуло, в поле зрения возник Мычка, забрызганные красным волосы спутались, в руках лук, лицо перекошено боевым азартом. На пару они устремились к девушке. Мычка уже натянул тетиву, когда, увернувшись от очередного удара копьем, Себия дико крикнула:

– Он мой!

Вершинник замер, неуверенно переводя взгляд с подземницы на болотника, рука поползла назад, оттягивая тетиву. Пристально вглядываясь в бой, Дерн положил ладонь на руку Мычке, надавил, заставляя опустить лук. Вершинник с неохотой подчинился, его взгляд прикипел к мечущейся фигурке, а руки едва заметно подергивались. Противник девушки, наконец, развернулся, и погнал дракона в сторону. Мычка облегченно вздохнул, опустил лук, но, отъехав на порядочное расстояние, наездник вдруг резко осадил дракона, заставив его развернуться одним прыжком, и понесся обратно, стремительно набирая скорость.