На кухонном полу виднелись любопытные следы. Отпечатки, оставленные окровавленными лапами, походили на следы животного. Их вид, форма и отпечатки когтей подсказывали Джиму, что это могла быть небольшая собака. Вернувшись домой, он проверит свою версию.

Затем, минуту подумав, Джим вытащил телефон и позвонил в полицию.

– Я хочу сообщить об убийстве, – сказал мужчина.

Ему пришло на ум, что он впервые сам сообщает о преступлении, несмотря на то что на протяжении служебной деятельности принимал участие в расследовании многих убийств. Он всегда представлял, что чувствует человек, произносящий эти слова, каково это – быть не детективом, а жертвой. Оказалось, что все гораздо хуже, чем он думал.

Джим назвал свое имя и адрес. Полиция выехала. В этот момент Джим осознал, что слышит какой-то странный фыркающий звук. Он пошел в его направлении дальше по коридору и вошел в гостиную.

В полумраке, раскинувшись на диване, храпел Терри Раттер.

Пробираясь к наполовину задернутым занавескам, Джим наткнулся на бутылку виски. Терри не проснулся. Джим полностью раздвинул шторы.

Солнечный свет лился в гостиную, освещая два разбитых бокала для шампанского: осколки разлетелись по потрескавшемуся деревянному полу. Джим не увидел на полу пятен крови; было ясно, что Поппи убили на кухне.

На кофейном столике стояла полупустая бутылка дешевого шампанского.

Некоторое время Джим смотрел на улицу под другим углом. Он всегда учил сына: хороший детектив должен посмотреть на преступление под разными углами и учесть все вероятности. Затем Джим повернулся к окну, выходящему на его дом. Стоя у окна в гостиной, он видел, как жена расчесывает волосы в их спальне.

На подоконнике стоял семейный снимок в рамке, на котором Поппи, Терри и Дин были запечатлены в тот момент, когда они лакомились мороженым на пирсе. На заднем плане мелькали «американские горки».

Джим подошел к Терри и остановился, рассматривая его. Затем перевел взгляд на диван, а потом во всех подробностях изучил спящее чудовище. Терри сердито храпел. Он храпел так, словно пытался избавиться от глубоко сидевшего в груди раздражения. Или, возможно, его легкие были наполнены чувством вины. Или страхом. Вероятно, убийство осело на стенках легких и с помощью сна организм хотел их очистить.

На Терри была та же одежда, что и вчера: летние брюки из хлопчатобумажной ткани и синий пуловер. Джим помнил, что именно так сосед выглядел, когда он пришел просить его об одолжении.

Крупная рука Терри покоилась на огромном, мерно поднимающемся и опускающемся животе. На безымянном пальце не было обручального кольца. Если присмотреться, на коже можно было заметить белую полоску, оставленную кольцом.

Затем Джим увидел запекшуюся кровь на костяшках, царапины на лице и почувствовал, что от соседа пахнет виски.

– Терри, – позвал Джим, осторожно тряся его. – Проснись. Ты слышишь меня?

Терри пришел в себя. Яркий свет ослепил его покрасневшие глаза.

– Ты должен встать, – продолжал Джим, помогая соседу принять вертикальное положение. – Через пару минут приедет полиция. У меня ужасные новости.

На кухне Бруно налил молока в миски с шоколадными хлопьями – сначала себе, а затем Дину. Плошка Милдред стояла на привычном месте возле кошачьей дверцы. Еда, несмотря на то что Бруно положил ее более часа назад, оставалась нетронутой.

– Как ты думаешь, где Милдред? – спросил Дин.

– Не знаю, – ответил Бруно. – Она никогда еще не проводила на улице целую ночь. Надеюсь, с ней все в порядке.

– Ну, по крайней мере, когда кошка вернется, ты узнаешь, где она была. Камера по-прежнему пристегнута к ее ошейнику.

– Я уже проверял сигнал GPRS, – сказал Бруно. – Похоже, Милдред все еще на нашей улице, но, поскольку сигнал неточен, я не знаю, где именно. Я проверю еще раз после завтрака.

– Она вернется, – заверил друга Дин, принимаясь за хлопья.

– Конечно вернется! Милдред знает, что никто не будет любить ее так, как я.

Бруно услышал, как мама спускается по лестнице и идет по коридору. Он не был уверен, но ему показалось, что она закрыла входную дверь на замок.

На пороге кухни шаги замерли. В этой паузе Бруно почудилось нечто странное. Наконец мама зашла, держа в руках полупустую корзину с грязным бельем.

– Зачем ты закрыла дверь на замок? – спросил Бруно, рассматривая покрасневшее лицо матери.

– Я не закрывала, – резко ответила она, поставила корзину у стиральной машины и начала ее заполнять, отвернувшись, чтобы не встречаться со взглядом сына.

В это мгновение дом всколыхнулся от рева полицейских сирен. Даже на кухне, расположенной в глубине дома, затряслись старые оконные рамы.

Мальчики выскочили в коридор, сгорая от желания посмотреть в окно гостиной, выходящее на улицу. Но Хелен, быстро оторвавшись от стиральной машины, преградила им путь. Она закрыла дверь в коридор.