Шрифт:
Слишком часто верующие считают Ветхий Завет синонимом закона Моисея, закона, время которого истекло с появлением Нового Завета. Если это так, стоит ли нам беспокоиться по поводу Ветхого Завета? Некоторые цитируют Мартина Лютера, выражая своё недовольство: «Христос упразднил все законы Моисея». [24]
Если Лютер прав, то не должно быть законов ни против убийства, ни против воровства, ни против идолопоклонства, а также против прелюбодеяния, лжесвидетельства, неуважительного отношения к родителям… Заявление Лютера, в том виде, в котором оно сформулировано, нуждается в основательных исправлениях.
24
Martin Luther, Commentary on Galatians, transl. Erasmus Middleston (Grand Rapids: Kregel, 1976), 223.
Ириней Лионский, ученик Поликарпа, который, в свою очередь, был учеником апостола Иоанна, в 180 г. по Р.Х. писал нечто противоположное тому, что позже отстаивал Лютер:
И бывшие с Иаковом апостолы позволили язычникам действовать свободно, предоставляя нас Духу Божию (Деян. 15). Сами же они, зная того же Бога, держались древних предписаний… Таким образом, Апостолы, коих Господь сделал свидетелями всех деяний и всего учения… тщательно соблюдали Моисеев закон. [25]
25
Ante-Nicene Christian Library, Vol. 5/1, в пер. на англ. A. Roberts J. Donaldson (Edinburgh: T&T Clark, 1867), 313-14. Я обязан этой цитатой Даниэлю Груберу (Daniel Gruber) в его книге Torah and New Covenant: An Introduction (Hanover, N.H.: Elijah Publishing, 1998), 18.
Закон никогда не являлся ни средством спасения, ни средством искупления. Но он был представлен, начиная с Исх. 20 (Декалог), в контексте искупления: «Я Господь Бог твой, Который вывел тебя из Египта, из земли рабства».
Какова же цель закона? Он был способом, благодаря которому мы узнали, что такое грех (Рим. 7:7) и что грех запрещён (Рим. 4:15). Грех был в мире до появления закона (Рим. 5:13), но когда пришёл закон, он не только запретил грех, но и показал нам истину и то, как мы должны теперь жить.
Конечно, закон обещает смерть всем, кто его нарушает, но он проистекает из Божьей любви, милости и благодати. В нём сформулированы Божьи стандарты святости и критерии оценки того, кто или что «правильно», или «праведно».
В Матф. 5:17 Иисус предупреждал: «Не думайте [очевидно, Он знал, что некоторые будут искушаемы подобным представлением], что Я пришёл нарушить закон или пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить». Это настолько серьёзный вопрос, что Иисус снова предостерегает в Матф. 5:19: «Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречётся в Царстве Небесном…».
Но некоторые продолжают протестовать: «Не говорил ли Павел, что закон упразднён?»
Нет, не говорил! Обратите внимание на его вопрос: «Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем» (Рим. 3:31).
Но протестующие не хотят сдаваться: «Не говорится ли в Иеремии 31:31–34 о том, что прежний завет заменится новым?» Напротив, новый завет сохранил тот же закон, который Бог дал Моисею, но с дополнением — обещанием, что Бог напишет его в наших сердцах, а не на камне. Закон остаётся центром нового завета, несмотря на то, что его постановления были применимы лишь к определённым людям в особых обстоятельствах и не являлись вечными. [26]
26
Некоторые законы об очищении касались лишь женщин, некоторые касаются исключения прокаженных из общины, некоторые относились к рабовладельцам, а другие применялись лишь в определённые дни или даже годы.
Но некоторые продолжают настаивать на том, что в Ветхом Завете отсутствует благодать. Тем не менее, любой, кто заметил Божье долготерпение и Его неизменный отказ отменить обещания, данные Израилю, не может всерьёз выдвигать подобные обвинения в адрес Ветхого Завета. Всего лишь один пример: обратите внимание, как в середине перечня грехов Израиля во времена судей Бог подтверждает Своё обещание: «Я никогда не нарушу Моего завета с тобой» (Суд. 2:1). Не является ли это проявлением благодати?!
Если нам не следует упразднять или отвергать Ветхий Завет, то должны ли мы его «христианизировать» во имя сохранения его ценности для церкви? Эту идею мы также должны отбросить. Но какое же тогда отношение Ветхий Завет имеет к Новому Завету? Разве не существует между ними различий и разногласий?
Церковь не должна заблуждаться по поводу этого, смущающего многих, вопроса. Существует, как минимум, шесть различных ответов на вопрос о том, представляют ли Заветы целостность, или между ними существует разрыв.
Первый ответ представляет собой крайность. Он объявляет Ветхий Завет ненужным и даже языческим по своей сути. Об этом говорили Маркион, Шлеермахер, Гарнак и ранний Делич. Маркион, богатый торговец, родившийся в Понте на Чёрном море, отделился от церкви и создал свою секту в 144 г. по Р.Х., не сойдясь взглядами с церковью именно в этом вопросе. Однако его взгляды были осуждены Указом Константина в 4 веке. Маркион учил, что Бог Ветхого Завета был полубогом, жестоким и беспощадным. Весь Ветхий Завет, вместе с аллюзиями и цитатами из него в Новом Завете, должен быть вычеркнут из Священной Книги христиан. Фридрих Шлеермахер, Адольф Гарнак и Фридрих Делич пришли к подобным выводам.