— Это все те фесовы фигуры, чёрные силуэты. Они следят за нами уже какое-то время.

— Какие фигуры? — спросил Толин Дорден.

— Ты их не видишь? Там. Вот, наблюдают за нами — сначала был только один, но теперь их стало больше.

— Ибрам, — мягко ответила Курт, — там никого нет.

— Есть-есть, я их вижу. Оставайтесь здесь.

— Ибрам? — повторила Ана. — Ибрам, куда ты?

— Не уходи, Ибрам! — потребовал Дорден.

— Оставайся с нами, — добавила медик.

— На минутку, — ответил комиссар, — и я тут же вернусь. Дайте мне всего минутку.

— Ибрам, тебе нельзя идти туда в одиночку, — возразила Курт. — Это небезопасно.

— Всего на минутку.

Он зашагал прочь, скользя, увязая в трясине, глубоко уходя сапогами в грязь. Всё время Гаунт пытался не терять из виду чёрные фигуры, а голоса за его спиной медленно стихали, пока не умолкли совсем.

Край болота оказался дальше, чем считал комиссар. Дважды он запинался о погребенные в трясине шлемы и танковые люки, падая ничком.

Оба раза Гаунт какое-то время лежал в грязи, не зная точно, хочет ли он вновь подниматься на ноги.

Ибрам устал, и у него болели глаза.

Комиссар-полковник продолжал идти, увязнув по колено в жирной красной трясине, от которой воняло гнилью и смертью. Ничего удивительного.

Развороченная грязь на поле боя часто смердела кровью и содержимым потрохов, впитавшимся в ней. За долгие годы Гаунт притерпелся к запаху, но эта вонь оказалась особенно сильной, она пахла открытой раной кишечника или разорванной артерией.

Чёрные фигуры всё никак не приближались, как бы ни старался комиссар добраться до них. Создания по-прежнему стояли поодаль и наблюдали.

— Кто вы такие? — крикнул комиссар, но его голос охрип и чёрные фигуры не снизошли до ответа.

— Куда он ушел? — спросила Курт. — Ибрам? Ибрам, вернись!

— Он не отвечает, зову — не реагирует, — бросил Дорден. — Нужно вытащить его.

— Десять единиц! — крикнула Ана. — Кров…

— Не думаю, что он слышит нас, — заметил Толин. — Слишком далеко ушел.

— Кто-то должен вернуть его обратно, — ответила медик. — Кто-то должен добраться до него и привести обратно!

Стянув хирургическую маску, она огляделась по сторонам.

— Ларкин? Сюда! Бегом-марш!

Комиссар упустил из виду чёрные фигуры — они каким-то образом растворились в тумане. Гаунт забрался слишком далеко, потерял ориентировку — повсюду, во всех направлениях, расстилалась ничейная земля.

«Что ж, это была дурацкая идея, — сказал он себе. — Теперь я понятия не имею, где нахожусь. Заблудился».

Единственным неизменным ориентиром оставалась железная звезда, и комиссар посмотрел на неё, невзирая на боль в глазах. Возможно, хотя бы по ней удастся определить направление и отыскать обратную дорогу, а то он уже не слышал даже криков Дордена и Курт.

Гаунт слишком устал. Усевшись в грязь, он вытер глаза, и ладони увлажнились от крови.

Глупостью было заходить так далеко.

Возможно, подумал комиссар, стоит лечь и немного вздремнуть. Может, голова очистится после сна… Немножко прикорнуть, совсем чуть-чуть, чтобы глаза отдохнули.

Он поднял взгляд и увидел стоящие вокруг чёрные фигуры, мрачные и безмолвные. Вокруг них клубился туман, парок, встающий над полем боя. Создания смотрели на Гаунта, скрытые под капюшонами.

Болезненно, неуверенно, комиссар поднялся на ноги.

— Кто вы такие?

Никто не ответил ему.

— Кто вы, фес, такие, и почему следите за мной? — настаивал Гаунт.

Чёрные создания хранили молчание.

Бросившись вперед, комиссар вцепился в одеяния ближайшего существа, пытаясь разглядеть его лицо.

— Кто вы?! — крикнул Ибрам Гаунт.

Раздался громкий треск, и голова создания исчезла во вспышке света. Комиссар обернулся.

— Что вы делаете в такой глуши, сэр? — спросил Ларкин, опуская длинный лазган.

— Я… — начал было Гаунт, но затем повернулся обратно.

Фигуры исчезли.

— Ты их видел? — спросил он у снайпера, который молчаливо перезаряжал оружие.

— Зловещих чёрных созданий, собирающихся у поля боя и ждущих начала бойни, сэр?

— Да. Да!

— Я всё время их вижу, — сообщил Ларкин, загоняя в лазган новый «перегретый» заряд, — но из меня не самый надежный очевидец, верно?

— У тебя самый зоркий взгляд среди всех известных мне людей, Ларкс, — возразил Гаунт.

— Возможно. Когда я смотрю в прицел — возможно. Но мои мозги здорово перекручены, я вижу самую разную фесню. Но вы, правда, сейчас поразили даже меня.