Шрифт:
Командующий Анкванар Сек — ужаснейший из заместителей архонта, — вдохновившись примером Договора, создал собственные элитные войска. Комиссару приходилось видеть его Сынов в деле на… где же это было… Гереоне, да, точно, на Гереоне. Сыны Сека оказались даже более стойкими бойцами, чем Кровавый Договор, и обладали тягой к жестокостям и зверствам. Призракам ещё только предстояло испытать сомнительное удовольствие от встречи с ними на поле боя.
— Где Роун? — спросил Гаунт.
— Не могу знать, сэр.
— Ну, а Баскевиль? Даур? Колеа?
— Не могу связаться с ними по воксу, — ответил адъютант.
— Дай мне хотя бы Корбека!
Белтайн странно посмотрел на комиссара.
— Что такое? — спросил Гаунт.
— Сэр, полковник Корбек… погиб пять лет назад.
Комиссар помедлил.
— Да, конечно. Конечно, он мертв…
— Сэр?
— Бел, нам нужно занять этот мост до наступления ночи.
Адъютант посмотрел наверх, в небо, скрытое дымовой завесой.
— И когда это будет, по вашему мнению?
— Не знаю. Мы просто должны занять мост.
— Я уже не понимаю, где он находится, — ответил Белтайн.
— Вон в той стороне, — комиссар показал себе за левое плечо. — Мост близко, Бел, так что беги назад и собирай основные силы полка. Найди Роуна и Колеа, убедись, что они готовы к наступлению. Передай, что Сыны Сека обходят нас с фланга, и что я вместе с авангардом Призраков наступаю в направлении моста.
— Разумно ли это, сэр?
— Мост — наша цель, Белтайн, нам нужно захватить его. Скажи Роуну, что я собираю всех Призраков, кого только могу отыскать, и веду их к переправе. Майор должен прикрыть наши задницы от фланговой атаки. Соберись, Бел, здесь нет ничего сложного, это тебе не звездолёты строить!
Кивнув, адъютант подхватил лазган и повернулся, собираясь выполнять приказ, но вдруг остановился и протянул Гаунту руку.
— Бел?
— На случай, если мы больше не увидимся, — сказал Белтайн, — хочу, чтобы вы знали, сэр: для меня было честью служить с вами.
Комиссар пожал ему руку.
— А для меня было честью служить с тобой, Дуган. Но мы ещё увидимся.
— Да уж, хотелось бы, — ответил адъютант, припускаясь по грязи прочь.
Гаунт смотрел на него до тех пор, пока Призрак не скрылся за дымовой завесой. Повернувшись, комиссар вновь направился к переправе.
В грязи повсюду валялись трупы бойцов Кровавого Договора, и некоторые тела уже почти утонули в бездонной трясине. Гаунт был уверен, что обнаружит впереди взводы Призраков, но не находил и следа своих солдат. Гвардейцы ведь наступали вместе с комиссаром, так куда же, фес, они подевались?
Перезарядив на ходу болт-пистолет, Гаунт продолжил ковылять вперед. В воздухе пахло рекой, небо скрывалось за клубами и завитками дыма, все звуки и отголоски битвы утихли.
У него снова начали болеть глаза. Комиссар мало что мог разглядеть в проклятом дыму.
А потом он увидел Нессу.
XVIII
Несса Бура, один из лучших снайперов под началом Гаунта, воевала в рядах сопротивления во время осады Вервун-улья, а после освобождения города присоединилась к Призракам.
Сейчас она, заняв позицию для стрельбы в грязном окопе на берегу реки, водила лазганом в поисках цели. В результате массированных бомбардировок во время битвы за Вервун-улей, Несса совершенно лишилась слуха.
Сидя одна, без наводчика, она совершенно не замечала подбирающегося сзади бойца Кровавого Договора с занесенным мачете.
Наведя болт-пистолет, Гаунт отстрелил хаоситу голову, и Несса подпрыгнула от неожиданности, когда тело рухнуло рядом с ней. Повернувшись, она подняла длинный лазган.
«Это я», жестами показал комиссар, и Несса опустила оружие.
— Вы застали меня врасплох, — произнесла она со своим чудесным, немного носовым акцентом.
— Уж лучше я, чем, он, — заметил Гаунт.
Коснувшись щеки комиссара, Несса повернула его лицо к себе.
— Чтобы я могла видеть, — потребовала она. — Видеть ваши губы!
«Прости», знаком ответил комиссар и присел в окопе рядом со снайпершей, оставаясь лицом к ней.
— А где все остальные? — спросил он.
Несса покачала головой.
— Я никого не видела. Кругом спокойно.
— Тут что-то не так, — сказал Гаунт.
— Что?
«Тут что-то не так», пояснил он знаками. Ибрам постарался выучить язык жестов после Вервун-улья — Несса оказалась не единственным глухим солдатом в полку, и многие из них, как и сама снайперша, отказывались от аугментаций, предпочитая преимущества, которые тишина может даровать на войне.