Шрифт:
Отъезжая от Имперского города, я видела, как маленький мальчик, этот скамп-пройдоха, стоит у ворот и машет своей маленькой ручкой мне вслед. Тогда я подумала, что мы вряд ли ещё с ним увидимся. Белые стены города всё удалялись и удалялись. Шёл 421 год третьей эры эпохи Акатоша, до Кризиса Обливиона оставалось двенадцать лет.
***
– Чего это ты в мою книгу смотришь, молчаливый парень?
– обратилась к Варди Лаффориэль, - Ты разве не знаешь, что в женские дневники смотреть нехорошо! Вдруг увидишь страшную тайну, например, мой настоящий возраст!
– Да я только название успел прочитать, Лаффориэль...- смутился Варди, будто его застукали за подглядыванием.
– Во-первых, не Лаффориэль, а леди Лаффориэль, я тебе не сестра. Во-вторых, когда разговариваешь со знатной дамой необходимо вставать.
– Извините, леди Лаффориэль, - вскочил как ошпаренный, Варди, - Простите за неучтивость!
– Ха-ха-ха-ха, - разразилась громким хохотом леди - Эх, как ты вскочил, да тебе бы в имперской башне придворным быть! Да шучу я, молодчик, шучу. Можешь звать меня Лаффориэль или бабулей, как называют меня мои спутники.
После этого Варди вступил в общий разговор, забыв на время о своей позорной трусости на поле боя, увлечённо обсуждая с целительницей различные аспекты истории, благо, в сей науке он преуспел также хорошо, как в кузнечном деле. Потихоньку разговоры сошли на нет, и все пятеро улеглись спать.
Глава 4.
Девять и Шестнадцать
Утро выдалось на редкость мрачным: моросил дождь, хотелось спать. А больше всего раздражал оптимизм Герберта, желание которого добраться до города превозмогало, казалось, все невзгоды.
Варди отошёл от места стоянки, чтобы умыться, но сделать это в одиночестве у него не получилось: Эйвинд также отошёл от лагеря с самым серьёзным выражением на лице. Тот даже не улыбался, что наводило на самые недобрые предчувствия.
– Варди, я хочу тебя спросить, - без приветствий и предисловий начал он, но продолжить не сумел.
– Я знаю, о чём ты меня хочешь спросить, и мой ответ - не знаю. Я не знаю, что я буду делать, когда столкнусь с настоящим противником. И да, мне очень стыдно, что я так бессовестно струсил и даже не смог достойно умереть. Во мне нет ни капли отцовской отваги и ни капли маминой харизмы. Так что скажу ещё раз, я не знаю, что мне делать. И прости меня, пожалуйста, что не смог тебе помочь...
– Я хотел спросить, где у тебя лососина лежит, но ты сам начал.
– Когда ты научился шутить?
– У бабули учусь, она очень интересная дама, жаль, что у нас разные цели похода, она могла бы очень нам помочь, как вчера.
– Спасибо, что выслушал мой бред, - пробубнил Варди и отвернулся.
– Да на здоровье, знаешь, совсем необязательно вот так сразу себя хоронить, я вот пока не собираюсь, но чтобы нам наверняка вернуться, советую тебе найти какую-нибудь железяку и прикрыть мне спину. И совершенно незачем извиняться, справились же! Только в следующий раз так не трусь, идёт?
– Ладно, ладно, идёт! Пойду собираться. А лососину ещё вчера доели...
Когда сборы были закончены, пятёрка путешественников двинула в путь и, когда солнце уже склонялось к горизонту, прибыла к воротам Маркарта, столицы всего Предела. Вчерашние события забылись, и даже Варди, кажется, стал меньше ныть. А вот к Эйвинду вернулось его былое сонное состояние, он еле волочил ноги и поминутно спотыкался, изо всех сил стараясь разлепить глаза и прозеваться.
– Ну ты и соня, да тебя даже шторм не разбудит!
– потешался Герберт, - Смотри во время боя не засни!
– Герберт, дуралей, следи за языком, слишком уж ты много болтаешь!
– Кстати, бабуся, вас не смущает, что в пригороде Маркарта так пустынно, не то что рабочих, да даже собак нет, это очень смахивает на сцены из страшных сказок, где впоследствии из-по земли начнут вылезать мертвецы!
– Фу, мерзость какая, храни тебя Стендарр, Герберт, что за околесицу ты несёшь!
Попасть внутрь труда не составило, по виду раздражённой бабули было видно, что она не Изгой. А когда она представилась перед разодетым гражданином, представлявшим ярла, так он чуть из штанов не выпрыгнул.
К слову о штанах, да и обо всём облачении встречающего: данный субъект был одет в широкие шаровары, явно великоватые для него, к тому же совершенно не сочетающиеся с ярко-красной рубахой, будто снятой со скомороха, хотя скоморохов в Скайриме уже лет сто как не видели. На голове у него был надвинутый на ухо берет, а ноги украшали красные туфли со слегка загнутыми носами. В общем, перед героями предстал тип, очень смахивающий на шута, что выглядело крайне подозрительно.
– Миледи Лаффориэль, как же мы рады видеть вас целой и в полном здравии. После известий об участившихся нападениях Изгоев мы боялись, что ваше прибытие сюда сорвётся. Но где же мои манеры, моё имя Тициан Локус, я заместитель и ассистент управителя ярла, занимаюсь грязной работёнкой...