Он склонил голову набок, широко улыбаясь:

— Хочешь, я побуду с тобой? Может, подержу тебя за руку.

Она всего лишь кивнула, а его словно накрыло волной, ему захотелось постоянно быть рядом с нею и защищать.

— Можно я поприсутствую, пока тебе будут делать татуировку? — спросила Мелани.

— Чарли, ты же не против?

— Вместе веселее, — проворчал мастер.

Затем развернулся и направился по коридору в студию. Рейф жестом показал, что пропускает ее вперед, и проследовал за ней, наслаждаясь восхитительным покачиванием ее бедер.

В рабочем кабинете Чарли взглянул на Мелани и указал на близстоящий стул:

— Можете присесть.

Рейф тоже сел, и Мелани стала наблюдать, как Чарли приложил трафарет с эскизом, затем отделил его.

— Так нормально? — спросил Чарли.

Рейфу понравилось расположение будущей татуировки, и он кивнул.

Мелани восхитилась дизайном татуировки, которую наносили ему на грудь, — два слова "Сэвидж кис[1]" в форме гитары.

— Это же название вашей группы, не так ли?

Рейф кивнул:

— Всю жизнь музыка была для меня отдушиной, способом дать выход злости после очередного избиения отцом или отчаянию, когда был вынужден погрузиться в бизнес. Я ведь не был уверен, что хочу им заниматься. Так что это тату не только воспоминание о времени, проведенном с группой, но и символ того, насколько большую роль музыка всегда играла в моей жизни. Она спасла меня, когда я лишился всего.

— Так красиво. — Мелани смотрела, как Чарли выбрал машинку для нанесения татуировок, и почти подпрыгнула, когда раздалось жужжание включенного прибора.

Рейф делал это достаточно много раз, поэтому привык и даже не напрягся, когда Чарли начал набивать контур, но он знал, что для Мелани, которой все здесь было в новинку, этот процесс будет нелегким. Рейф надеялся, что его расслабленное состояние в течение всей процедуры успокоит ее, но во взгляде Мелани, неотрывно следящей за покрасневшими контурами гитары на его груди, видел тревогу.

Нанесение татуировки заняло около часа, и все это время Мелани пристально наблюдала за процессом. Как только все закончилось, Рейф придирчиво рассмотрел в зеркале творение рук Чарли. Как всегда, идеально. Когда же Мелани уставилась на воспаленную кожу вокруг татуировки, то взгляд ее не выражал ничего, кроме страха. Чарли же нанес крем на татуировку и закрепил поверх нее марлевую повязку, после чего Рейф поднялся.

— Я так полагаю, теперь моя очередь, — неохотно сказала Мелани.

— Кто будет наносить тебе тату? — спросил Рейф.

— Я, — ответил Чарли.

Затем отошел к рабочему столу и вернулся обратно с эскизом, который он сделал на основе рисунка, присланным Мелани накануне.

— Куда будем наносить?

— О, м-м-м... вот сюда. — Она указала на верхнюю часть правой груди.

— Хорошо. Хотите присесть или прилечь?

Мелани взглянула на столик со стеганой обивкой, что стоял возле стены, и отрицательно покачала головой:

— Я присяду.

Мелани примостилась на кожаный стул, прикусывая губу.

— Не переживай. Все будет хорошо, — подбодрил Рейф.

Она кивнула, но выглядела еще более напряженной, когда Чарли тоже сел на стул и придвинулся ближе к ней.

— Снимите майку или оттянете край вниз? — спросил мастер.

— О, — она уставилась на Рейфа, а затем на бумажный трафарет в руке Чарли, — можно подвернуть вниз?

— Да, почему нет?

Взгляд Рейфа был прикован к пальцам Мелани, которыми она оттянула вниз край ткани, обнажив округлость груди.

Черт побери, она была сексуальна. Но ему не следовало думать так о ней.

Когда же она потянула ткань пониже, открывая взгляду еще больше соблазнительной молочно-белой кожи, до Рейфа дошло наконец, что она больше не была его подчиненной, поэтому он мог думать о ней, как ему заблагорассудится. До тех пор, пока он не перешел к действию.

Если только она сама не захочет его.

Тут он задумался, а захочет ли.

Чарли приложил эскиз к ее округлой груди, и, когда начал разглаживать бумагу, Рейфу захотелось поменяться с ним местами. Он жаждал почувствовать на ощупь ее прекрасные формы.

Затем Чарли снял бумагу, а на груди Мелани остался прекрасный рисунок птицы, взмывающей вверх.

— Красиво, — улыбнулся Рейф.

— Спасибо. Я сама нарисовала.

Это удивило его. Он знал, что ей нравилось выражать себя при помощи красок, как с разноцветным лаковым покрытием на ногтях, но не подозревал, что в ней была творческая жилка.

— Он прекрасен. Ты очень талантлива.

— Благодарю.

Ее щеки залились румянцем. Он не знал, из-за комплимента или оттого, что ее грудь была почти обнажена.