– Пойдем отсюда. Что-то устал я уже от людей. Слишком много эмоций.

И мы ушли. В ту заросшую, почти лесную часть парка, где нет ни аттракционов, ни ларьков с мороженым. Мне не хотелось уходить далеко от воды, и мы брели берегом Большого пруда, пустынным, как и тогда, осенью, когда мы гуляли здесь с ним впервые.

Близился вечер, и я уже тоже порядком устала, и хоть разговор между нами тек, он совсем не запомнился.

Помню, как он сидел на ветке какого-то дерева, низкой и толстой, идущей параллельно земле, и слегка покачивался на ней, прислонившись спиной к стволу. А я спустилась к самой воде, и опустила руки в ее прозрачную прохладу. Было так приятно ощущать ее текучесть, плотность и неуловимость.

– И охота тебе руки пачкать, – лениво бросил мне Анхен со своего места.

– Разве ж я пачкаю? Ты что, не любишь воду?

– Не моя стихия. Иди лучше ко мне. Я, кажется, вижу твоих родителей.

– Где?

– Поднимайся, я покажу.

Берег здесь был довольно крутой, и мне пришлось схватиться за ветки, чтобы подняться к тому месту, где сидел, лениво покачиваясь, вампир-который-сегодня-не-вампир. И, пользуясь его указаниями, я действительно разглядела на том берегу маму, папу и Варьку.

– Твоя новая сестра?

– Ну почему сразу сестра? Хотя, мы ж ее вроде как удочерили, наверное. Знаешь, трудно назвать чужого человека сестрой.

– Почему? Разве ж это плохо, когда есть сестра?

– Когда есть – это одно, а когда она вот так внезапно возникает… А у тебя есть сестры?

– Были. Две. Младшие. Сейчас уже нет. Только кузина. Но она живет на дальнем-дальнем востоке, а я на самом, что ни на есть, дальнем западе.

– Вот только не говори, что вы друг от друга так разбежались, – хмыкнула я. Раньше он мне про семью вообще ничего не рассказывал.

– А знаешь, что самое смешное, – отозвался он почему-то совсем без улыбки, – ты не первая, кому пришло это в голову. Очень заезженная шутка. Не повторяй ее, ладно?

– Как скажешь, – я попробовала присесть на ту же ветку, но двоих она не выдержала, сильно качнулась вниз. Пришлось встать. Вредный вампир намека не понял, место не уступил. Да, в общем, не больно-то и хотелось.

– Анхен, – вспомнила я, – меня Варька спрашивала. Там, где эпидемия зимой была, животные тоже погибли?

– Да, Ларис. Там погибло все. Мертвая земля. Сейчас снимают огромные пласты, сбрасывают в Бездну, позднее будем укладывать на это место новые, с наших неосвоенных территорий.

– Весь край Бездны? И на сколько километров вглубь?

– Да нет, к счастью, не весь. Километров сто вдоль границы, а вглубь – в самом широком месте чуть больше пятнадцати километров.

– Ты, вроде говорил, что может быть сто вглубь… То есть, все еще было не так страшно?

– Я говорил про эпидемию, а там были вещи и похуже. В этой мертвой зоне – трава не растет, деревья все мертвые. Там не то, что никто не выжил, там ничто не выжило.

– Погоди, там, тогда, в больнице… ты что-то говорил той вампирше про эксперименты, которые губят землю. Так это был такой вот эксперимент?

– Не думал, что ты слышала. И было бы лучше, если б не слышала, – Анхен немного помолчал, но потом все же решил продолжить. – Официально никакие эксперименты в Бездне не велись. И не ведутся. Впрочем, сейчас уже действительно не ведутся. Прикрыли лавочку. В связи с явной угрозой для жизни планеты, ни больше, ни меньше. Следы последнего пытаются замести. Вот только Дня Перехода в этом году не будет. И никак не удается придумать, чем его заменить…

– Чем заменить? Рейдом по школам со скляночками для анализов. Там же ради базы крови весь сыр-бор.

– Да нет, глупая ты девочка, кровь на анализы взять не сложно. Только ты себя год назад вспомни. Разве ты туда кровь сдавать ехала? Ты ехала за чудом, за мечтой. Как и твои одноклассники.

– Да что-то разбились мои мечты. Вот об тебя да об дружка твоего. А школьникам вы выжженную землю покажите. К вопросу о роли вампиров в нашем обществе.

– Злая ты, Лариска. Ты не вампиров, ты людей не любишь. Людям надо дарить красивые мечты, тогда им хочется жить и тоже творить что-то прекрасное.

– Людям не нужны ваши иллюзии!

– Они нужны даже тебе. Иначе ты бы со мной здесь сейчас не сидела. А тебя привлекает во мне именно иллюзия. Иллюзия человека, которым я не являюсь.

– Я знаю, кем ты являешься! – ну вот умеет же он на ровном месте испортить настроение. – Ты мне уже демонстрировал. В подробностях. И вообще, ты сам меня сюда утащил. Я из-за тебя… медведя потеряла.

– И не только медведя. Но вот только если б тебе со мной не нравилось – давно б сбежала.

– Намекаешь, что мне пора?