Он берет мои ноги и ставит себе на колени. Снимает и сбрасывает на пол туфли. Нежно скользит руками от пятки и до коленки. И опять, и снова. И молчит, задумчиво глядя куда–то мимо меня.

— Я у тебя вместо кошки, — не выдерживаю, наконец. — Говорят, их гладят, чтобы успокоиться.

— С тобой успокоишься. С тобой да «подружкой» твоей новоявленной. Если она и дальше в том же духе продолжит — ты точно дольше нее проживешь. Гарантированно… Ладно, — он обхватывает меня за щиколотки, — это все лирика. Меня интересует Зал. Рассказывай об ощущениях. Физически плохо было?

— Нет. Неприятно, и уйти очень хочется, но не более. И, когда ты говорить начал, такая свистопляска началась, что я вообще слышать перестала. Ну, первую фразу еще слышала, а дальше — нет. Как будто ты рот открываешь — а звук не идет. Когда Гоэрэ выступал — такого не было. Это из–за того, что я кровь твою пила?

— Нет, это другая сила воздействия. В Новый Год сверхзадача не ставилась, Гоэрэдитэс наверняка с очень средним фоном выступал. А я сейчас бил по максимуму. С такой силой здесь со времен основания университета не шарашили. Незачем, да и мало кто так сможет.

— А сейчас было зачем?

— Тебя хотел пробить. Либо до человека, либо до вампира. Не вышло ни то, ни другое. Так ты и осталась никчемной девчонкой с уникальными способностями весьма сомнительного свойства.

— Так, нет, стоп, — я выдернула из его рук свои ноги, спрыгнула на пол, пододвинула себе стул и села, наконец, нормально. — Я, конечно, догадывалась, что без «смелых экспериментов» не обойдется, но не столь же радикальных. Объясняй, что ты со мной делал? Что ты хотел сделать, в смысле.

— Был шанс, что при максимальной силе воздействия, я сниму твою невосприимчивость к «голосу крови». Стала бы обычной человеческой девочкой, и не мучилась. Ни ты сама, ни я с тобой.

— То есть, даже вам, куратор, повелевать сподручней, чем уговаривать? Я рада, что у тебя ничего не вышло!

— Да я тоже не особо расстроился. Я привык к тебе такой. Был и еще один вариант. И мне он был даже более интересен. Был шанс, что ты сможешь слышать Зачарованные камни.

— Но я же их слышу. Ты, вроде, видел.

— Нет, малыш. Ты ощущаешь, который работает. С какой мощностью. И, как сама признаешь, при этом глохнешь. Это совсем не то, и в практическом плане ничего не дает. Я надеялся, что ты сможешь использовать их так, как это делают вампиры.

— Зачем мне их так использовать? Кого зачаровывать? Людей? Или, может, ты боялся, что я смогу воздействовать через них на вас?

— Вампирский камень не дает никаких способностей, он лишь усиливает те, что уже есть. У кого они от природы больше — у того они и с камнем больше. У кого их нет — тому и камень не поможет. Зачаровывать — даже людей — у тебя едва ли могло получиться. Но камень усиливает и другие способности. Ментального общения, к примеру. Я надеялся, ты меня услышишь. Или я смогу услышать тебя. Но этого тоже не случилось.

— Но ты же меня вроде… Погоди, ты имеешь в виду — мысленно? Можно читать мысли друг друга? С помощью камня?

— Мысли, эмоции. На любом расстоянии, хоть на другом конце планеты. Обычно делают перстни. Их специально настраивают. Сама понимаешь, мысли абсолютно всех даром никому не сдались. Перстень ловит только мысль или эмоцию, направленную конкретно тебе конкретным вампиром. Был шанс, что я смогу сделать для тебя такое кольцо. Увы.

— Но панели же не настроены…конкретно.

— Панели настроены на многое. И сил я вкладывал очень много. Для общения через перстень и сотой доли б хватило. Ты меня не услышала.

Действительно жаль. Я не отказалась бы от такого перстня. Ну и пусть он знал бы мои мысли. Эмоции ж он все равно читает. Зато и я бы знала. Чувствовала…

— Анхен, но на меня — ладно, не действует и не действует. Но там же люди были. Студенты, профессора. Им–то за что со всей мощи?

— Да им ничего особого и не перепало. Я ж им рассказывал о любви к родине и необходимости хорошо учиться. Ну будут они родину чуть крепче любить, да учиться на одни пятерки — кому от этого плохо?

— А если кому башку снесло от твоего вампирского обаяния, стократ усиленного?

— Слабые всегда в группе риска. Раньше сгорят — меньше будут мучиться.

— А ведь ты рассказывал им, что ты их любишь…

— Не, это они сами додумали. Словами я такого не говорил, — за что люблю дорогого куратора — это за искренность. И ненавижу порой — за нее же.

— Иди домой, Ларис. Ты же сегодня не учишься?

— Нет, с завтрашнего дня.

— Вот и иди, отдыхай. Прости, что разочаровываю, но жестоко насиловать тебя в особо изощренной форме в мои планы на сегодня не входит, — он откровенно насмехался, вальяжно развалившись в моем кресле. — Мне секретарша нужна. Хорошая. А тебе ей еще становиться и становиться, не отвлекаясь на всякие глупости.