— До уже не важно. Либо я человек, либо вещь. Людям не причиняют боль. Вещи не чувствуют. Ты выбрал вещь. Возьми.

— Давай ты сядешь. Не надо лежать на полу.

— Нет.

Он сажает меня в кресло. Еще и придерживает, чтоб не соскользнула обратно.

— Теперь бей.

— Лара, прекрати делать из меня монстра.

— Хочешь, чтоб я здесь сидела — бей. Можешь руку опять вывернуть. Тоже больно.

— Перестань.

— Бей.

Он отходит. Садится в свое кресло. Я сползаю на пол, вновь прижимаясь щекой к паркету.

Он молчит. Ждет. Над нами плывет тишина. Зато слышен шум голосов в коридоре, множество шагов. И кто–то дергает ручку двери в приемной. Напрасно. Все личные разговоры здесь проходят только за закрытыми дверьми. Вампиры не выносят сор на люди. Впрочем, тот, кто дергает ручку, едва ли понимает, что вампирам есть, что скрывать.

Вампир молчит и ждет. Надеется, я одумаюсь? Зря. Меня качают холодные воды, и мне уже не нужно прилагать усилий, чтоб удержать перед глазами картинку. Я уже река, я теку. Долгий путь, от истока к устью, и другой рекой, и еще одной. А в конце меня ждет Бездна, все реки впадают в Бездну. Я тоже река, и когда дотеку, буду падать долго, долго, долго…

— Что мне делать, Ларис? Как с человеком я говорить с тобой не могу — мне не пробиться в твой мозг. Я пытаюсь говорить с тобой, как с вампиром — но ты не хочешь меня слышать. Мои слова для тебя вообще ничего не значат. Я прошу помочь мне — ты уходишь. Прошу объяснить — ты закрываешься в кокон, не оставляя мне даже эмоций. Как я могу тебя понять? Как мне до тебя достучаться?

— Бей.

Это не кокон, это вода. Сам же научил: чтобы поверили — надо чувствовать. А я чувствую только воду, только воду…

— Хорошо, я обещаю тебе, я даю тебе слово: я больше никогда не причиню тебе боль. Не притронусь к тебе и пальцем. Теперь мы можем поговорить?

— Ремень, кнут, плетка, монтировка…

— Я дал тебе слово, Лара. Моего слова достаточно любому вампиру. Любому человеку. И только ты опять не желаешь меня слышать.

— Я не поеду к тебе домой.

— И это причина? Ты пойдешь в грязную ночлежку с субъектами, чьих лиц не видишь, а имен не знаешь, а мой дом тебе претит?

— Я не поеду к тебе домой. Куда и с кем я решу пойти — не твое дело.

— Ты ищешь самостоятельности не там, где нужно. Лучше б жила у меня, училась вести хозяйство. Сколько можно за маму прятаться?

— Я к тебе не поеду.

— Допустим.

— Дай слово, что не заставишь и не увезешь силой.

— Сядь в кресло, как это принято у разумных существ, и я скажу тебе, в чем я готов дать тебе слово.

Сажусь. Он какое–то время смотрит на меня, потом начинает:

— Ты возвращаешься в университет. Я скажу в деканате, что ты болела. Ты возвращаешься на работу…

— Я не буду…

— Будешь. Работать. И если что–то в этой работе тебя станет не устраивать, ты будешь говорить об этом мне, а не бежать встревать в очередные неприятности. А я даю тебе слово, что ты не будешь жить в моем доме. Мы договорились?

— Я не хочу у тебя работать.

— Это не обсуждается. Ты остаешься.

— Я не буду.

— Не будешь что? Работать? Так детство кончилось. Твоей семье нужны деньги. Тебе — приучаться к дисциплине и ответственности за свои поступки. И при этом иметь возможность продолжать учебу.

— И чем я должна платить? За твои деньги и мои возможности? Кровью и плотью? Я не буду.

— Работой секретаря. Я не могу все делать сам. Мне нужен помощник. У тебя неплохо получалось. И, кажется, я не просил твоей крови.

— Мне подождать, когда возьмешь без спросу? Или когда ты выменяешь меня своему дружку на календарик? Или просто затащишь в кабинет и бросишь под своих гостей?

Он вздыхает. Тяжело, устало.

— Ларис, вот за что ты считаешь меня сволочью? Мне казалось, мы все давно обсудили. Я не привык повторять дважды, моего слова обычно хватает. Мне над столом тебе плакат повесить? Так есть подозрение, что ты и читаешь не лучше, чем слышишь… Я не вымениваю своих людей. Как и своих вампиров. Ни на календарик, ни на что другое. И тот же Лоурэл знает это лучше, чем кто бы то ни было.

— Что, часто предлагает поменяться?

— Да не нужна ты ему, кончай мечтать о прекрасном. Ты самолюбие ему здорово задела при вашей первой встрече. Вот он отыгрался. А ты повелась. Один–один, он доволен.

— А ты?

— А я разочарован. Я надеялся, ты умнее.

— Вот и возьми себе…кого поумнее. А я не буду.

— Умнеть?

— Работать у тебя.

— Не выйдет. Либо ты у меня работаешь, либо живешь в моем доме. Хочешь валяться на полу — валяйся. У меня в доме полов много. Решать тебе и решать сейчас.