Мы не спешили. Это была долгая, очень долгая прогулка. Но кончилась и она. И Лоу ушел, сославшись на дела, а я вновь оказалась одна в своей комнате. И я честно поела — кроме сока мне принесли и немного мелко нарезанных фруктов, и даже вздремнула, набираясь сил. А дальше что? С уходом Лоу из моей жизни уходил и смысл, и мне оставалось только ждать, когда мой заботливый друг вновь найдет для меня время.

Так прошел этот день и начался следующий. Я не знала, придет ли он с утра или к обеду. Просто знала, что придет. И ждала. Никто не запирал меня в комнате, да и Лоу, пока мы вчера шли из сада через дом, намекал, что я могла бы и осмотреться, я здесь не пленница и вольна бродить, где вздумается. Бродить не хотелось. Хотелось, чтоб он пришел.

Я влезла с ногами на подоконник, и сидела там, телом еще в доме, душой — где–то в зелени цветущего сада, глядя, как легкий ветерок чуть колышет тонкие ветви плакучих берез. Плакучие ивы — это я помнила. А вот плакучие березы — кажется, встретила только здесь. Или это мне только кажется?

Весь мир вокруг меня был какой–то призрачный, кажущийся, зыбкий. И куда меня занесло? Между небом и землей, между жизнью и смертью. Заточили в высокой башне, словно сказочную принцессу. И вроде башня не заперта, а куда бежать?

И вроде даже прекрасный принц в наличии, и утешает, и развлекает. Да вот спасать не торопится. А хозяин у нас тогда кто? Бессмертный Кощей?.. А вот интересно, Кощей Бессмертный был вампиром? По сказкам — вроде нет, а по продолжительности жизни — выходит, что да. Надо будет спросить у Лоу. Когда он придет. Он ведь придет. Скоро.

Он пришел. Я так задумалась, что пропустила его приход. Просто в какой–то миг я подняла глаза — а он стоит, прислонившись плечом к стене, и смотрит на меня своими внимательными серыми глазами.

— Привет, — улыбнулся он мне.

— Привет, — ответила я почему–то шепотом, не в силах оторвать от него взгляда. Что–то было в этих серых глазах, таких внимательных, ласковых, глубоких, что хотелось смотреть и смотреть. Тепло, что он дарил моей озябшей душе? Свет, что он проливал в мой заблудившийся во мраке разум? С ним мне хотелось быть живой. С ним мне было не страшно быть живой.

Он аккуратно сдвинул мои ноги и присел со мной рядом на подоконник. Взял мою руку и тихонько поцеловал ладошку. А потом переплел мои пальцы со своими, и, не отпуская, заговорил. Как–то очень просто и проникновенно, я даже не сразу поняла, что это стихи:

— Позволь мне быть лучом твоей звезды,

Позволь мне стать зарей твоей надежды,

Позволь дарить красивые мечты

И зачеркнуть все то, что было прежде.

Позволь любить твой беззащитный взгляд,

Позволь поймать твой вздох смущенно–томный,

Позволь завлечь тебя в цветущий сад

Моих желаний, дерзких и нескромных…

— Разве ты можешь быть дерзким? — не выдержала я. Меня немного смущали эти стихи, это его признание… даже не в любви, нет. Но в чем–то очень близком к этому, чему и слов не подобрать.

— Я могу быть разным, — спокойно отозвался Лоу. — Я умею быть тем, кто нужен сейчас.

И продолжил, так же спокойно, словно я его и не перебивала:

— Позволь мне выпить горечь с губ твоих,

Взамен отдав волнительную сладость.

Позволь делить с тобою на двоих

И боль утрат и обретений радость.

— А… это чьи стихи? — спросила я, чтобы спросить хоть что–то, когда он замолчал.

— Мои, — улыбнулся он. — Тебе. В подарок.

— Спасибо, — как–то совсем он меня засмущал. — А… ты даришь стихи всем знакомым девам?

— Нет. Только тем, кто тревожит мою душу, — он легко спрыгнул с подоконника и, склонившись, очень нежно меня поцеловал. Нет, не в губы, как обещал в своих стихах. Просто в щечку. И это было приятно и трогательно.

— Идем, — позвал он меня. — У меня есть для тебя еще один подарок. Гораздо интереснее.

И он увел меня в сад. Не через окно, как вчера. Через дверь. Наверно, хотел, чтоб я привыкала ходить по этому дому. А дом казался мне большим, пустым и страшным. И для выхода в сад я предпочла бы окно.

А по саду он провел меня совсем другой дорогой.

— Это тропинка мечты, — сказал он мне.

И там были каменные ступени, уводящие с цветущего луга под сень деревьев, и мохнатые сиреневые кисти невиданных мной прежде растений, колышущиеся над нашими головами. А через внезапно перерезавший тропу ручей предлагалось перебираться по листам кувшинок. Было страшно, но пришлось поверить, что они не настоящие и подо мной не утонут. А потом был переход на соседнюю платформу, а она была метрах в пяти от нашей, и значительно выше. И вместо лесенки туда вели небольшие пенечки, свободно висящие в воздухе без всякой видимой опоры. И перила там тоже не были предусмотрены!