— В вашем?..

— Ну, ты ведь умненькая девочка, ты прекрасно слышишь, что со слугами я говорю на другом языке.

— У них свой язык?

— У нас. С тобой я сейчас говорю на человеческом языке. Он мне не родной, я учил его специально, чтоб общаться с людьми. Его знание обязательно для всех, кто хочет иметь возможность пересекать Бездну.

— Но разве?..

— Но мы сейчас не о людях, верно? Ты хотела узнать о Низших. Вот и слушай. Мы с ними от Сотворения были единым народом и говорили на одном языке. Он называется эльвийским, а наш народ издревле именовался эльвины. Эльвины Сольтерэ, солнечные, ибо от начала времен мы были детьми Предвечного Светоча, и поклонялись его животворной силе. Но время шло, эльвинов становилось все больше, и часть из них однажды была вынуждена покинуть Изначальный Лес. Это было ужасно давно, и достоверных источников не осталось. Кто говорит, что ушли они мирно, в поисках лучшей доли, ибо Лес был перенаселен. Кто утверждает, что была война, и проигравшие были вынуждены отступить. А кто и просто именует их изгоями, выдворенными из Леса за свои преступления.

В любом случае, они ушли так далеко, как смогли, и новым их домом стала пустыня. Нестерпимый жар солнца опалил им кожу, сделав черными, словно ночь, и отвернулись они от Предвечного Светоча, и обратили свой взор к холодной луне. И стали с тех пор Эльвины Селиарэ, лунные, и скрыли свой лик от солнца, и лишь луна указывала им путь во мгле. Они ушли под землю, и там, в беспросветной тьме, побелели их волосы и покраснели глаза, там создали они свои города и государства, там обрели невиданную прежде мощь и силу. Ты еще не спишь?

— Нет–нет, продолжай, — я почти спала, но его голос… мне хотелось слышать его даже во сне. Быть может, тогда мне перестанут сниться кошмары.

— А дальше началась война, малышка. Когда богатый сосед поклоняется другому богу, нет ничего проще, как начать войну за торжество истиной веры. Война была долгой и жестокой. Мы обвиняли в чрезмерной подлости и жестокости их, они нас. Мы рассказывали всем ужасы о рабском положении у них мужчин, они — о бесправии наших женщин, мы обвиняли их в том, что они не любят даже собственных детей, они презирали нас за то, что мы слишком любвеобильны. А убивали друг друга мы все одинаково успешно. А потом мы победили.

— Вот так просто? — уснешь тут, когда тебе про войны да ужасы.

— Не просто. Но окончательно. После того, как нам удалось уничтожить главный алтарь Богини, Селиарэ лишились магии, и оказались полностью подчинены.

— Магии не бывает, это антинаучно, — пробурчала я. Сказки сказками, но должны же быть границы любой фантази.

— Нет, малышка, это просто ваша наука еще не дошла до возможности ее исследовать, — легкомысленно усмехнулся Лоу. — И потом, я рассказываю тебе сказку. О Древних временах. А тогда магия была, и мой народ владел ею. И именно магией скреплена была клятва, принесенная побежденными, и обязавшая их и всех их потомков до скончания времен служить победителям. И потому они не могут ее нарушить, и служение их безупречно и бестрепетно.

Некто безупречный и бестрепетный принес мне сок и с поклоном удалился. А я очередной раз подивилась безликости их облика. Сок был вкусный, хотя и слишком уж водянистый. Даже захотелось еще, но «еще» мне светило лишь через пару часов, а до тех пор я точно усну.

— А почему они такие все… одинаковые? Я мужчин от женщин отличить не могу, — пожаловалась я Лоу.

— Ты просто к ним не привыкла, легко там все различается, — Лоу забрал у меня стакан и переставил на столик. — А что до одежды, то это их так «воспитывали» некогда. У них женщины ведь и в самом деле стояли значительно выше мужчин. А им даже в одежде равенство прописали. А за прошедшие века они привыкли, считают это чуть ли не национальной традицией — так одеваться.

— А ваши женщины равны мужчинам?

— Формально да.

— Это как?

— Нет законов, хоть как–то ограничивающих их права. Но Владыки–женщины у нас не было никогда. Да и в Совете мужчин всегда большинство.

— То есть вас тоже впору переодевать в одинаковое?

— А ты сначала подчини, а потом и переодевай, — усмехнулся Лоу.

— Я лучше посплю.

— А про прически — не рассказывать?

— А что прически?

— Сейчас — просто традиция. Но свободные Селиарэ носили длинные распущенные волосы. В знак поражения их заставили их обрезать.

— А косички?

— Знак их покорности. Символ того, что они связаны — нашей властью и своей клятвой. А теперь тебе и в самом деле стоит отдохнуть.

— Я уже спю. Лоу! Только ты не уходи, — я вновь вцепилась в его руку.

— Я здесь, Лара, здесь. Я буду с тобой, пока ты не уснешь.

— И потом, — капризно потребовала я.

— И даже немного потом, — покорно согласился он.

— А знаешь, — пробормотала я через какое–то время, уже не открывая глаз, — как–то неправильно ты мне все рассказываешь.

— Это как же?

— Ты должен быть на стороне победителей и осуждать побежденных. А ты…

— А я на стороне Богов, Ларочка. А Боги не любят, когда их именем прикрывается чья–то жажда наживы. Истина в том, что Предвечный Светоч никогда не воевал с Лунной Богиней. Недаром порой они вместе сияют на небосклоне.

— И как можно быть на стороне тех, кого нет? — я даже глаза открыла, чтобы проверить, смеется ли он. Он улыбался, ласково и спокойно.

— Ну что ты, малыш. Они есть. И сейчас ты закроешь глазки, и Луна–утешительница омоет тебя своим светом, и растворит в нем твои печали.