М.Ю. Лермонтов

В XVI в. занесена из Пскова «ересь» стригольников. Стригольники отрицали таинство причастия, не верили в «истинные евангельские благочестия», критично относились к иерархам церкви, которые «на мзде поставлены». В Христа они верили, но предпочитали видеть в нем не только учителя и проповедника веры, но и простого, обычного человека. Как видим, и здесь свободный дух Новгородчины и Псковщины ощутим. Особое внимание уделялось нравственной стороне веры. «Их религия выражалась в свободном, более индивидуальном отношении к божеству и в моральном совершенствовании, которое поддерживалось покаянием. По общему своему характеру ересь стригольников была противоцерковной, но отнюдь не про-тиворелигиозной. Именно она положила начало на Руси самородному религиозному мудрствованию» (В. Лазарев). Их называли «первыми русскими гуманистами», будучи истовыми в вере, стригольники выступали против невежественных идеологов, «лживых учителей», занятых не поисками истины и справедливости, а накоплением богатств, против тех, кто был озабочен больше всего «чревом и славою». В одном из памятников их авторства говорилось: «Добре же учение приими, аще и от простого слышиши, а злое учение не приими, аще и свят (священник) есть учай тя». Некий псковитянин, автор «Слова о лживых учителях», обращаясь к народу, указывал, как спастись простому люду от «пастухов-волхвов», держащих в руке «слепые вожи». Он осуждал невежественных правителей, включая тех алчных, корыстолюбивых церковников, действия которых «многым невежам на пагубу!». Это движение было ересью, что была встречена властной верхушкой с тревогой. Как пишет историк М. Сперанский, «движение по форме, естественно, религиозное, но по сущности – экономическое и умственное, идейное; в основе его лежит первая попытка подавленного и осужденного на бездействие ума заявить о своих правах на участие в жизни общества». Новгородский стригольник по направлению мыслей был похож на западного самобичевателя. Он не признавал иерархии, священства, ибо они «на мзде поставлены», то есть ищут материальной выгоды, а не духовного очищения. Стригольники прямо обвиняли церковь в лихоимстве и считали, что настоящий храм должен быть в душе каждого истинного христианина. Отсюда вывод: не надо духовенства, не надо церквей, воздвигаемых человеческими руками. Часть еретиков идет еще дальше и высказывает сомнение в существовании не только рая и загробных мук, но и вообще загробной жизни. Движение стригольников, докатившееся до Москвы, если судить по летописям, довольно быстро подавили. По выражению патриарха Антония, еретики «мнили себя головой, будучи ногою, мнили себя пастырями, будучи овцами». И все же первое табу – непререкаемость авторитета православной церкви еретикам удалось поколебать. Уже в XVI веке в том же Новгороде возникает новая ересь, очень похожая на стригольников.

Стригольников бросают с моста в Новгороде

Эта ересь, получившая название «жидовской», так как среди сторонников были и литовско-еврейские выходцы с Запада, проповедовала рационализм, критиковала старые порядки, но ничего общего с иудаизмом, вероятнее всего, не имела. В самом начале ересь охватила наиболее просвещенных духовных лиц того времени (протопоп главного новгородского храма Святой Софии и др.). «Уже это одно, – пишет Сперанский, – обращает на себя внимание: критиками и отрицателями-рационалистами были люди наиболее развитые, более других чувствовавшие мертвящую тяготу режима, а затем новгородцы, уже раньше вкусившие соблазна рационализма, легче доступные западному в своей основе рационализму и наиболее самостоятельно относившиеся к московской правительственной и духовной опеке». Даже Иван III, прельщенный образованностью и умом «еретиков» – Алексея и Дениса, берет их в 1480 г. в Москву, где те, близко стоя к князю и высшим, более культурным сферам, «быстро прививают свое учение, опять-таки среди лучших людей того времени».

Несмотря на свое политическое подчинение Москве, в культурном отношении Новгород долго оставался лидирующим центром России. Историк Средневековья В. Даркевич называл XIV–XV вв. золотой порой, эпохой расцвета государства «Господин Великий Новгород». После разорения Киевской Руси Новгород стал хранителем многих традиций старой культуры. Это время наивысшей экономической и творческой мощи столицы русского Севера. Достаточно сказать, что в 70-х годах XV в. там насчитывалось 82 больших храма и всего 163 престола. Активная духовно-просветительская и культурно-художественная деятельность новгородцев требовала образовательной основы. Здесь наиболее широко распространена грамотность во всех слоях общества. В городе существовала и довольно развитая «сеть школ». Свидетельство тому – наличие в коллекции новгородских берестяных грамот значительного числа школьных упражнений на бересте, где видны уже сложившиеся навыки письма. Рядом с алфавитами и примерами слогового письма («ба, ва, га, да. бе, ве, ге, де.») выписаны целые фразы. Первоначально при обучении письму использовали дощечки, покрытые воском. На них, как и на бересте, писали тогда специальным «стилем».

Берестяные грамоты

Известен комплекс берестяных грамот мальчика Онфима (XIII в.). Писание на бересте, помимо того, что обучало людей грамоте, помогало сформировать литературный стиль. Напомним, в большинстве стран Европы в это время уже появилась бумага. «Культурная жизнь приобрела в нем (Новгороде)… такую оседлость и устойчивость, какой Москва достигла лишь к XVI веку», – писал историк древнерусского искусства. Новгород является одним из наиболее изученных нашими археологами регионов. Академик В.Л. Янин заявил в интервью: «Раскопки ведутся здесь дольше, чем где-либо в нашей стране и вообще в мире. Исследования новгородских земель не прекращаются с 1932 года. Новгород – в прямом смысле золотой прииск нашей истории». Сюда отнесем и грамоту, образно названную «письмом Татьяны XI века». Девушка пишет возлюбленному: «Почему ты неделю не отвечал на мои письма? Наверное, я тебе не угодна? А если бы была угодна, то, скрывшись от людских глаз, ты прибежал бы ко мне. А если будешь насмехаться надо мной – пусть Бог тебя осудит и моя женская слабость». Помните письмо Татьяны к Онегину у Пушкина: «Другой!.. Нет, никому на свете не отдала бы сердца я! То в вышнем суждено совете. То воля неба: я твоя.»

В. Янин и В. Путин у находок из раскопок

Тексты и печати Новгорода

На 2005 г. в Новгороде обнаружено 953 берестяных письма (за 50 лет раскопок здесь вскрыто 2,5 гектара культурного слоя, исследовано не более 2 % данного слоя). По оценкам, в земле хранится еще примерно 23–24 тысячи документов. Берестяные грамоты найдены в пяти древних русских городах: Новгороде, Витебске, Смоленске, Старой Руссе, Пскове, более чем в 40 городах нашлись «писала». Среди них – Москва, Киев, Минск, Старая Рязань, Чернигов, Новогрудок, Старая Ладога. При публикации первых грамот профессор А. В. Арциховский предсказал: «Чем больше будут раскопки, тем больше они дадут драгоценных свитков березовой коры, которые, смею думать, станут такими же источниками для истории Новгорода Великого, какими для истории эллини-ческого и римского Египта являются папирусы». Возможны находки берестяных грамот и в других странах Скандинавии, Англии, Польше.

При раскопках на месте древнего княжеского архива на Городище, усадебных комплексах самого Новгорода в изобилии встречаются свинцовые печати, привешивавшиеся на шнурах к средневековым официальным документам. К настоящему времени их известно уже более 2000, и в их совокупности они представляют первоклассный источник по истории развития государственных институтов Новгорода, так как право пользования печатями принадлежало только официальным лицам городской администрации. Матрицы печатей вырезывались первоклассными художниками и во избежание злоупотреблений после смерти или же смещения с административного поста их владельца уничтожались. Печати имели имена владельцев, подавляющее большинство которых известно по упоминаниям в летописи и других письменных источниках, образуя идеальную хронологическую шкалу для наблюдений за развитием стилей прикладного искусства средневекового Новгорода от XI в. до начала XVI в., когда металлическая печать вытеснена воско-мастичной.

Великие Четьи минеи

Подведем итог «новгородской главе», в которой почти не нашлось места неповторимому миру новгородского искусства и культуры (литература, архитектура, иконопись и т. п.). Новгород был самым стабильным и значительным из центров русского летописания. Сюда стекались многие богатства русской духовной культуры, тут хранились и старейшие летописи (Лаврентьевская, Ипатьевская, Новгородская Синодальная). С городом связаны почти все древнерусские рукописи XI в. и позднейших времен. Новгород оставался интеллектуальным центром Руси даже после потери им независимости. Здесь появились многие шедевры, включая «Великие Четьи минеи», при архиепископе Макарии в 30-е гг. XVI в. «Четьи минеи» – это яркое собрание повествований о жизни святых Православной церкви, их поучения, не одно столетие служившие на Руси излюбленным домашним чтением. Первые из этих памятных историй о достойных людях земли Русской записаны знаменитым Нестором, вероятным создателем Повести временных лет. Позже сюда вошли жизнеописания многих святителей, основателей, настоятелей монастырей, иноков, посвятивших себя служению Богу, пострадавших за веру, а также благоверных князей, собирателей русских земель и блюстителей христианства. Все это и составило обширные сборники, в которых долгие годы соотечественники черпали эстетическое удовольствие, находили нравственное утешение, обретали духовную опору, ища и находя тут ценные сведения по истории и культуре Древней Руси. Это был грандиозный замысел – создать собрание «всех книг, чтомых на Руси». При составлении «Четьи миней», кроме личных книг и запасов Новгородской Софии, привлекали фонды монастырей – Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского, Иосифо-Волоколамского и др. Для переписки книг Макарий организовал в Новгороде специальную мастерскую, о чем и сообщил в предисловии к своему собранию. Состоит оно из двенадцати очень внушительных по размеру томов, самый малый имеет 816 листов, а самый большой – 1759… В общей сложности это свыше 27 тысяч страниц. Чем же они заполнены? В «Великие Четьи минеи» вошли полные и краткие жития, поучения «отцов церкви», «Патерики», сказания, притчи, описания путешествий, «Кормчая», послания, грамоты, сборники «Золотая цепь» и «Пчела», «Иудейская война» Иосифа Флавия и светские повести. Макарий провел унификацию собранных житий, одни переработал, другие совсем исключил и т. д. Предназначались «Минеи» для чтения в храме и дома. Слава о библиотеке в Новгороде шла «по всей Руси великой». Сюда приезжали монахи из отдаленных русских монастырей. Макария звали «вторым Филадельфом, книголюб-цем завидным». Не так давно археологи обнаружили в Новгороде редчайшую деревянную книжицу – «цера», датируемую ранее 1036 г., в которой содержатся не только псалмы, но и оригинальные древнерусские тексты, поучения и т. п.

Святитель Макарий, митрополит Московский

К шедеврам зодчества относится церковь Спаса Преображения на Нередице, созданная по заказу новгородского князя Ярослава Владимировича и расписанная в 1198–1199 гг. О выдающихся художественных достоинствах фресок храма (увы, уничтоженных в 1941 г. во время обстрела немцами Нередицы, сохранилось лишь 15 % от их первоначальной площади) писал В.Н. Лазарев.

Спас на Нередице