— Я буду жить?

— Вечно, мой рыцарь. Ты будешь жить вечно.

— Почему ты называешь меня своим рыцарем?

— Потому, что ты отдал мне себя без остатка, помнишь? Или будешь юлить и отказываться? — она притворно нахмурилась. Лис рассмеялся. Смех родился легко, как в детстве, когда любая мало-мальски приличная шутка вызывает искреннюю радость.

— О нет, я не отрекаюсь от своих слов. Прости, трудно соображать, когда ты должен был умереть и вдруг оказался бог знает где. Кстати, где это мы?

— Бог… Бог точно знает, где ты. У меня дома, — с улыбкой ответила она, — теперь это и твой дом. Храм Судьбы.

Дыхание Лиса перехватило пониманием:

— Так ты…

— Дошло, наконец? — Тихе вновь рассмеялась. — Фортуна, Тихе, Фатум, Рок, Судьба… всё это — мои имена, рыцарь. Призвав меня, ты вытащил самую счастливую карту на свете. Мне не могут служить люди — они слишком слабы. Существа с Рубежа и иные, впитавшие истинные силу и знания, — такие, как твой отец, — чересчур своевольны. Различные же нелюди, рождённые на Гранях мира, не всегда подвластны мне. Их путь зачастую пишется без моей помощи. Я всего лишь храню Текст, но не в силах изменить его. А ты, появившийся на свет на рубеже возможного и невозможного, — идеальный вариант. Полукровка, родившийся и выросший в жестоком мире людей и обретший силу без подсказок и помощи. Сам. Книга зовёт тебя.

— Значит, книга Судьбы…

— Я и есть эта книга. Скрижали, свитки и моток нитей в придачу. Что, не похожа?

Лис покачал головой.

— Ты гораздо симпатичнее. Но позволь спросить — зачем я тебе? Ты же всесильна.

— О, вот тут ты глубоко заблуждаешься, мой рыцарь. Я могущественна, и, тем не менее, многие мелкие дела ускользают от моего взора. Я вижу лишь общий рисунок и меняю его. Но нити, вплетённые в этот гобелен, плетут мои эмиссары. Ты же будешь челноком, что поведёт за собой эти нити, — её голос стал торжественным. — Встань, некогда названный Лисом. Встань и слушай меня. — Он поднялся на ноги. — Отныне ты тот, над кем не довлеет ни время, ни пространство. Ты тот, в чьём тексте никогда не будет поставлена последняя точка. Ты тот, в чьей власти будет расставить запятые в книге чужих судеб.

Он тихо хмыкнул.

— А другие знаки?

— Другими знаками займутся другие, — очень серьёзно сказала Тихе. — Ты сделал свой выбор, приведя Сумеречное Братство на край гибели ради собственного бессмертия. Ты отдал свою жизнь, смерть, кровь и дар в мои руки, а твоя душа не принадлежит тебе после смерти. С этого мгновения и навсегда ты — мой рыцарь. Чтец Судьбы.

Тихе неожиданно оказалась совсем близко, и Лис задохнулся, когда тёплые губы Судьбы коснулись его губ. Он прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, мир вокруг него изменился, как и сам Лис. Навсегда.

С его кожи пропали редкие веснушки, она посмуглела. Волосы, забранные в хвост, сделались чуть темнее, приобретя цвет благородной меди. Чтец поднял глаза к небу, и солнце отразилось в многоугольных радужках цвета сапфира. Зрачки медленно изменили форму. На мир взглянули Очи Чтеца: две запятые. Он почувствовал что-то в своей руке и опустил взгляд. В пальцах была крепко зажата небольшая книга в переплёте, отделанном светлым металлом. Он открыл её и, не отрывая глаз от страниц, шагнул вперёд.

Тальк сделал несколько шагов и споткнулся о ногу какого-то придурка, не отрывавшегося от книги на ходу.

Рыжий волос истаял рядом со слепком ауры, так похожей на ауру Багиры, и телом Герды.

Чья-то рука чуть поддержала за локоть споткнувшуюся Сову, с отсутствующим видом шедшую по Васильевскому острову, и она, повинуясь этой руке, свернула на Двенадцатую линию.

— Ты понял, как это надо делать?

— Да, моя госпожа. Позвольте последнюю просьбу. Пока я ещё не перестал окончательно быть человеком.

— Позже, мой рыцарь. Ты видишь, что это нужно будет сделать чуть позже. Или раньше. Ты видишь?

— Да, моя госпожа. Спасибо.

Чтец сделал следующий шаг и перевернул страницу. Ему хотелось кое-что перечитать, тем более что теперь он гораздо лучше понимал этот Текст.

Десять лет назад. Август. Санкт-Петербург, район у станции метро «Спортивная».

— Значит, всё-таки миф… — разочарованно протянула Багира. — И всё, что нам удалось вынести, помимо пожизненного запрета на переход меж Гранями, — вот это дерьмо?

— О нет, сестрёнка, это отнюдь не дерьмо, — задумчиво пробормотала Сова, внимательно изучая лежавшую на столе синюю коробочку.

Они сидели там же, на кухне Нама. Вит меланхолично, стопка за стопкой, пил водку, Нам отсыпался, а Лис безостановочно курил, глядя в окно на далёкие крыши.

Братство ничего не помнило. То есть, они помнили успешный штурм, полное отсутствие Очей, равно как и самого Оракула, но не собственную смерть. Спустя несколько секунд после того, как все они пришли в себя и собрались вместе, сквозь ткани реальности к разрушенному храму вышли пятеро… Назвать их людьми не поворачивался язык, хоть они и выглядели вполне антропоморфно. Их главный — невысокий широкоплечий мужик с длинными тёмными волосами и пылающими алым пламенем глазницами — назвался старшим оперативником Агентства «Альтаир». После чего незамедлительно продемонстрировал свои способности, скрутив всех членов Братства в бараний рог за считанные мгновения. Сила и умения этого существа просто поражали. «Старший оперативник» при молчаливой поддержке своих спутников предложил Сумеречным простой выбор: либо они умирают здесь и сейчас, либо дают полную клятву крови не переходить отныне на иные Грани через пространство снов без соответствующего на то разрешения со стороны Агентства, равно как не использовать свои возможности «дома». Как говаривал Майкл Корлеоне, это было предложение, от которого невозможно отказаться. Домой их вернули разве что не пинком под зад, и приятного в этом было немного. Теперь все дожидались пробуждения Нама и принятия простого решения: что дальше?