— За фоторобот не поручусь, но…

В этот момент в медпункт сунулся обильно потеющий Тыква.

— Товарищ лейтенант, там дамочка до вас.

— Какая дамочка?

— С заявой, — он покосился на перебинтованного Олега, — то бишь, с заявлением. О нападении.

— Та-ак, — с удовольствием протянул Радченко, — уж не повезло ли тебе, защитник обездоленных? Тебя звать-то как?

— Олег.

— Артём. Тыква, давай её в мой кабинет. Пойдём глянем — не твоя ли спасённая там образовалась?

«Дамочка» оказалась та самая. Олег второй раз за вечер ошибся с возрастом, на девчонку она никак не тянула. При виде избитой рожи Хизова она вскочила и принялась причитать:

— Ах, боже мой, это они вас, да? Мерзавцы, какие мерзавцы, товарищ милиционер, вы представляете, один мужчина нашёлся. Точнее, не один, а два, но второй потом подошёл.

— Погодите, мадмуазель. — У Олега отвисла челюсть. «Товарища милиционера», обращавшегося к женщине подобным образом, он видел впервые. — Вы узнаёте потерпевшего?

— Разумеется, я узнаю. Эти мерзавцы… они… А он… И ему знаете, сразу по голове кулаком, раз, два! А потом появился этот, рыжий такой, с длинными волосами, а я…

— Стоп-стоп-стоп. Вот вам бумага, вот вам ручка, прошу, изложите всё произошедшее в связной форме. Я прочитаю и побеседую с вами чуть позже. — Он повернулся к Олегу. — Пойдёмте со мной.

Они вышли в коридор, Артём тяжело выдохнул и повернулся к Хизову.

— Счастливы твои боги, адвокат. Теперь эти уроды не открутятся. Давай в соседний кабинет, бери бумагу, перо и рисуй тоже, как всё было, пока ты ещё в состоянии. Потому что завтра с утра тебе будет гораздо хуже, по себе знаю.

2012 год. Июль. Санкт-Петербург, Дачный проспект.

Олег скорчил зеркалу гримасу, вздохнул, провёл рукой по светлым волосам. Отошёл на шаг, попробовал улыбнуться. Рожа в отражении скорчила несимпатичную гримасу. Хизов вполголоса выругался. Почти три недели больничного, троксевазин и настойка бодяги сделали своё дело: лицо стало почти как прежде. Почти.

— Тяжёлая контузия лицевого нерва, — сказал Док из отделения полиции. — Готовься, парень, это на полгода минимум. Если не навсегда. Полегчает, конечно, рано или поздно...

Олег готовился, но не помогло. От левой брови до верхней губы с левой же стороны лицо сделалось чем-то вроде синтепоновой подушки. Четыре зуба от середины налево вели себя, как после визита к стоматологу. Вежливая улыбка превращалась в кривой оскал, зелёные глаза сделались разного размера. В общем, физиономия в зеркале могла принадлежать мелкому воришке, пропойце, люмпену, на худой конец, трамвайному кондуктору, но никак не юрисконсульту небольшой, но преуспевающей фирмы. Олег с грехом пополам добился от лица пристойной улыбки, сократив её привычный размер почти втрое. В сочетании с разноглазием получалось холодно и надменно.

— Пойдёт, — буркнул Хизов и принялся собираться на работу. От судебной волокиты с происшествием в ночном дворике ему кое-как удалось отплеваться. Не без помощи всё того же Радченко. Мужик тот оказался и впрямь хороший — не соврал рыжий спаситель. Теперь череда допросов, на которые приходилось мотаться через полгорода с перебинтованной башкой, наконец, завершилась, внешность вернулась в более-менее приличные рамки, и наступило время вспомнить о своих служебных обязанностях.

Офис встретил Хизова напряжённым молчанием. Не тишиной, а именно направленным молчанием: с ним никто не заговаривал первым, косые взгляды кололи в спину тонкими иглами, и общий испуганно-жалостливый фон через полчаса привёл Олега в предобморочное состояние. Офис чего-то ждал в отношении Хизова, ждал жадно, не первый день, как ждут поражения фаворита на скачках. Олег дёргал плечом, буквально осязая на себе короткие выпады взглядов.

«Бляха муха, увольняют меня, что ли?» — мелькнуло в голове. «Ну так сказали бы уже. Сколько можно резину тянуть? Я сейчас тут сварюсь».

Ситуация разрешилась в обед. По корпоративной почте — «Боже мой, двадцать сотрудников, тяжело было просто подойти и сказать?!» — Хизову прислали приглашение зайти в отдел кадров. Олег фыркнул, прошёл ровно семь метров от своего рабочего места и коротко постучал в тонкую дверь из крашеной фанеры с табличкой «Отдел кадров, бухгалтерия, секретарь, офис-менеджер» и распечаткой «Копии делать тут».

— Войдите, — раздалось из-за двери. Олегу стало смешно. Он вошёл, обводя взглядом практически безлюдный, а оттого чуть непривычный пейзаж. Обычно в кабинете ютилось сразу четыре человека плюс «ксерокс»: все перечисленные на двери. Изгнание лишних происходило в дни собеседований или…

«Ну точно, сейчас будут гнать», — лениво подумал Олег, без приглашения опускаясь в кресло напротив Елены Ивановны, полной брюнетки в возрасте, воплощавшей в себе весь отдел персонала. «Только за что? Дискредитация имени компании? Ладно, сейчас узнаем».