— Ёлки-палки, сколько набежало… Мне пора, чувак. У меня завтра в два частная консультация, ещё не хватало приползти туда с опухшей рожей и красными глазами.

— Ну, давай, — Олег от души пожал руку приятелю, — не ударь в грязь лицом. Денег-то хоть дадут?

— А куда они денутся? — толстячок захихикал. — Ну, бывай.

— Угу.

Приятель вышел, Олег глубоко задумался над очередным, «самым последним» стаканом. Он сидел довольно долго, время от времени заказывая пиво снова и снова. Напиться всерьёз не получалось. Тело охватило какое-то ватное отупение, да мысли большей частью переключились на отношения с прекрасным полом, но не более. В половине одиннадцатого Олег не выдержал, оплатил счёт и вышел из ресторанчика. В голове шумело, на душе скребли кошки. Хотелось то ли расплакаться, то ли двинуть кому-нибудь по физиономии. Олег счёл, что плакать прилюдно — занятие, не достойное настоящего мужчины, и смело свернул в хитросплетение дворов и двориков за пределами блистающих красотой фасадов центра города. С пьяных глаз (а выпил Олег всё-таки немало) в эту паутину не всегда решались сунуться даже коренные жители Северной Пальмиры, так что полчаса и полсотни поворотов спустя Хизов с трудом представлял себе направление своего движения. Приключений уже не хотелось. Хотелось добраться до метро и поехать домой спать. Судьба, тем не менее, решила распорядиться иначе.

— Отпустите!

— А чё те не нравится?

Олег тяжело вздохнул. Классика жанра: скамейка, три пьяных, отнюдь не добрых молодца в «спортивно-кожаном» прикиде и одна красна девица, прижимаемая к вышеупомянутой скамейке. «Красна» уже в буквальном смысле — по её личику катились самые неподдельные слёзы. Олег ещё раз вздохнул и подошёл поближе. Бросать подобную ситуацию на самотёк ему не позволяли ни воспитание, ни изрядное количество алкоголя в крови.

— Мужики, какие-то проблемы?

Он ожидал долгой, чисто русской матерной разборки, во время которой девчонке под шумок удастся улизнуть, но вместо этого получил жёсткий хук в левую бровь. Олег не успел не то что закрыться — вообще хоть как-то среагировать. В голове будто взорвалась граната. Он отступил на шаг, пытаясь совместить картинку в глазах с объективной реальностью, и тут же получил второй удар в ту же точку. По лицу потекло горячее и липкое, от боли Хизов упал на колени, понимая каким-то внутренним чутьём, что сейчас начнут бить ногами, но следующего удара не последовало.

— Двадцать первый век, — нараспев произнёс приятный голос у Олега за спиной. — Человечество осваивает космос, в США чернокожий президент, а в культурной столице России царит почти что юрский период. Вам бы в музей, господа. И не в качестве посетителей, а в роли экспонатов.

— Слышь, тоже захотел?

— Слишком много слов, любезнейший. Хотите драться — извольте.

— Чё?

Интеллектуальный уровень гопников воистину мало отличался от экспонатов музея естественной истории. Перед Олегом мелькнула какая-то тень. Он утёр кровь с глаз и постарался сфокусировать взгляд. Размытое изображение качнулось, затем медленно и неохотно прояснилось. Двое нападавших (или уже жертв нападения?) в живописных позах валялись на земле, а третьего избивала невысокая длинноволосая фигура. В скупом свете двух уцелевших во дворе фонарей шевелюра неизвестного спасителя отливала медью. Надо отдать рыжему должное, дрался он жестоко и очень грамотно.

Широкоплечий бугай в кожаной куртке отчаянно не успевал за соперником. Хук правой, точно такой же, каким был повержен Хизов. Мимо. Ещё один, с тем же результатом. Рыжий плавным движением нырнул под следующий удар и атаковал сам.

Тройка в корпус, мощный удар по печени, стремительный разворот вокруг своей оси, и корешок книги, отделанный, судя по блеску, металлом, врезается в челюсть «кожаному».

Стоп. Олег на несколько секунд забыл даже о чудовищной боли и сощурился, присматриваясь повнимательнее. В самом деле, неизвестный дрался, не выпуская из рук небольшой книжки.

Собственно, драка как таковая была закончена. После прямого попадания в челюсть бугай окончательно перестал соображать и бросился на противника, широко расставив руки, за что и был наказан. Столкновения с многострадальной скамейкой его сознание не выдержало, и он безвольно обмяк. Олег автоматически отметил, что девушка успела смотаться.

«Ну и слава богу».

— Что же вы так неосторожно, молодой человек? — участливо спросил спаситель, подходя ближе. На вид он был едва ли старше Олега, но тому было глубоко плевать: пусть хоть мальчиком назовёт, главное, что помог. — Разве вы не знаете, как опасны бывают эти дворы в тёмное время суток, когда силы зла безраздельно властвуют над землёй? Вам повезло, что я оказался поблизости.

Олегу показалось, что он где-то читал или слышал нечто подобное, но сил его хватило только на полуразборчивое бормотание:

— Я… тут немного… того…

— Да уж. Вот что делают с подрастающим поколением отсутствие нормальной работы и безудержное пьянство, — осуждающе покачал головой рыжий. Он стоял в свете фонаря, не выпуская заложенной пальцем книги, и Олегу вновь показалось, что его спаситель что-то цитирует.

— Я… работаю… — просипел он.

— Да? — парень заломил бровь. Олег, насколько смог, присмотрелся к его лицу и понял, что поторопился с выводами. Молодой голос, невысокий рост и причёска неизвестного обманули его: рыжему было никак не меньше сорока лет. — Я бы не был на вашем месте столь уверен. Но хватит об этом. Теперь слушайте внимательно, — голос неизвестного стал очень серьёзным. У Хизова от его тона даже голова болеть перестала. — Сейчас вы встанете, пройдёте двадцать шагов вперёд и свернёте направо. Ещё сорок шагов. Слушайте внимательно, скоро вам станет совсем худо, а подсчёт шагов поможет вам сосредоточиться. После — вновь направо. Шестьдесят три шага. Вы окажетесь перед районным отделением полиции. Там вам окажут необходимую помощь. Расскажите всё, как было, без утайки. Не беспокойтесь, вам поверят: сегодня там дежурит лейтенант Радченко, он хороший человек. Вы запомнили? Повторите.

— Двадцать прямо, сорок направо, ещё шестьдесят три направо. Лейтенант Радченко, — с трудом выговорил опешивший от такого инструктажа Олег.

— Верно, — голос неизвестного чуть потеплел. — И вот ещё что, — он на несколько секунд задумался, потом сунул руку в нагрудный карман.

«Блин, рубашка-то шёлковая!» — мелькнула идиотская мысль.

— Возьмите, — в руки Хизова лёг небольшой прямоугольник из плотной бумаги. — У меня есть чувство, что это вам понадобится. Уберите пока и забудьте. Вспомните, когда придёт время.