Поклонившись, слуга отступил в сторону, впустил Исаака и Джудитту и закрыл дверь, не удостоив Доннолу и взглядом. Затем он молча провел гостей во внутренний двор, где росли кедры и апельсиновые деревья. Посреди двора под навесом из золотисто-розового шелка, грея руки над жаровней, сидел худощавый невысокий человек.

– Присаживайся, – сказал он Исааку. Голос у него был высокий, как у женщины, тем не менее он производил властное впечатление.

– Ашер Мешуллам, для меня честь войти в ваш дом, – поклонился Исаак.

– Присаживайся, – повторил банкир, хлопнув ладонью по обитому дамастом креслу, и повернулся к Джудитте. – А тебе, наверное, будет интересно взглянуть на экзотические деревья, не так ли, дитя мое? Самые высокие – лимоны, я пользуюсь ими как лекарством, те, что пониже, – сладкие апельсины. Погода в Венеции не подходит им, они любят солнце, и потому выросли у меня во дворе немного чахлыми. Но эти деревья, как и мы, иудеи, очень сильные и ко многому готовы приспособиться.

Исаак жестом приказал Джудитте отойти, а сам сел поближе к жаровне.

Девушка мечтательно улыбнулась.

Деревья Ашера Мешуллама не интересовали ее, но Джудитта была рада возможности побыть наедине с собой. «Я найду тебя», – обещал ей Меркурио. И сегодня он и правда нашел ее, позвал по имени. Почему она не откликнулась? Почему не попросила отца вернуть гондолу к берегу? Джудитта не могла ответить на эти вопросы.

– Потому что я испугалась, – прошептала она, погладив кончиками пальцев нежный лист апельсинового дерева. – Потому что я совсем еще маленькая, – уже погромче произнесла Джудитта, в ярости сминая лист.

Точно очнувшись от наваждения, девушка испуганно повернулась к своему отцу и Ашеру Мешулламу. Они ничего не заметили.

Она поспешно выбросила лист.

– Потому что я совсем еще маленькая, – повторила она, теперь уже без злости в голосе.

«Но скоро я вырасту, – подумала Джудитта. – В Венеции я стану женщиной».

– Знаешь, что говорят об этих апельсинах? – спросил Ашер, оставшись наедине с Исааком. – Некоторые знаменитые врачи, твои коллеги, считают, что если есть португальские апельсины, такие, как эти, во время морских путешествий, то не заболеешь цингой. А ты что об этом думаешь?

Исаак знал, что признанный глава еврейской общины Венеции и к тому же еще и наиболее влиятельный банкир во всей Светлейшей Республике не только в лагуне, но и на суше, не стал бы задавать вопрос без причины.

– Если знаменитые ученые мужи разделяют эту точку зрения, то кто я такой, чтобы подвергать их слова сомнению?

Банкир задумчиво смерил его взглядом.

– На море люди больше склонны прислушиваться к суеверным советам, чем к словам науки. Я слышал, моряки используют чудотворные амулеты… – Его маленькие темные глаза буравили Исаака взглядом.

Тот пожал плечами, давая понять, что ничего не знает об этом. Тем не менее намек на амулет Калонима был очевиден. Банкир что-то пытался сказать ему.

Ашер Мешуллам жестом подозвал слугу, и тот налил из серебряного кувшина с золотыми ручками вина в бокалы из тончайшего стекла, ограненные золотом.

– Вино кошерное. – Банкир поднял свой бокал. – Ты ведь следуешь заветам, не так ли?

Этот вопрос тоже был испытанием, понял Исаак. Раз уж Ашер Мешуллам стал главой общины и на равных общался с наиболее влиятельными людьми Венеции, он был не глуп. Значит, нельзя ему лгать.

– Ашер, – скромно и в то же время с достоинством произнес Исаак. Он давно уже понял, что именно так лучше всего демонстрировать искренность. – Если бы я выполнял все шестьсот тринадцать мицвот каждый день, то у меня не оставалось бы времени ни на что иное, я не успевал бы ни работать, ни дышать. Эль-Шаддай, Господь Всемогущий, сжалится над своим слугою. Он знает, что мое сердце чисто… насколько это возможно. И должен сознаться вам в том, что если когда-нибудь в моем бокале окажется не кошерное вино, то я его все равно выпью. Но свинину и нечистое мясо я не ем, конечно.

Банкир удовлетворенно улыбнулся. Окропив губы вином, он поставил бокал на стол.

– Пару дней назад в порт прибыл корабль из Македонии, – продолжил Ашер. – Моряки рассказывали о мошеннике-еврее, которые вез с собой девочку возраста твоей дочери.

– Вот как?

– Они сказали, что он не заплатил за пребывание на их корабле. Обманул их.

– Постойте-ка! – Исаак хлопнул себя по лбу, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову. – Какое совпадение! Я тоже слышал эту историю после прибытия в Венецию. Правда, мне ее рассказали немного иначе. Мне говорили, что еврей расплатился с ними за дорогу тремя сундуками булыжников.