Как молоды мы были
вернуться

Добронравов Николай Иванович
Шрифт:

Мать и сын

– Я гляжу на тебя с тоской. Я боюсь, – ты уйдешь навсегда. И погаснет над нашей рекой В небесах молодая звезда.Жизнь открыта недобрым ветрам.Только истинный выстоит храм.Ты мой сын. Ты сын России.Не молись чужим богам.Гнутся деревья, гнутся к земле. Ты не согнешься.К дому родному даже во мгле Снова вернешься. – Тростники все шумят над рекой. Я на помощь несчастным иду. Я зажгу над родимой землей Среди туч золотую звезду.Трудно соколу в небе лететь.Трудно песню о родине петь.И никто, никто не знает,Сколько нам еще терпеть…Гнутся деревья, гнутся к земле. Мы не согнемся.К нашим истокам даже во мгле Снова вернемся. – Край родной, нашу веру спаси! Будем жить, только правдой дыша. С нами – Троица вечной Руси: Мать и сын, и Святая душа…Только истинный выстоит храм!Мы вернемся к своим родникам.И пока жива Россия,Вместе петь и плакать нам…Гнутся деревья, гнутся к земле. Мы не согнемся.Истинной верой даже во мгле Вместе спасемся!

Соберемся в дорогу

Мы устали от всегдашней непогоды, показухи и неискренних речей, и от стона вымирающей природы. Я в стране своей по-прежнему ничей…Так давай мы с тобой соберемся в дорогу.Мы поедем туда, где нас любят и ждут.Мы попросим у нашего доброго Богауказать нам единственный этот маршрут. Там к судьбе любой забота и участье. Там действительно нас ждать не устают. Там по-прежнему от радости и счастья соловьи звонкоголосые поют.Там богатства беспокойного не нужно.Там, пускай хоть это кажется старо,платят верностью за искреннюю дружбуи улыбкой за бесценное добро. Там мечты моей божественная Мекка. Жизнь становится и краше и длинней. Свет идет от мега-человека, нет зловещих и уродливых теней.Там обманывать товарища нелепо.Жизнь украшена подарками судьбы.Там поддерживают ласковое небовековые корабельные дубы. Там осталась человеческая честность. Там свободный, а не вынужденный труд. Там великую российскую словесность для детей своих и внуков берегут.Там синеют рядом с чистыми полямиперелески и пречистые пруды.Там проходят и обиды и страданьяот сияния рождественской звезды.

В начале было Слово

Пимен

Сиять божественным свечам!В своей России, как в изгнанье,все пишет Пимен по ночамсвое последнее сказанье.Он нежность к родине сберег.А в сердце гнев, как брага, бродит,Одна лишь Истина, как Бог,его рукою дряхлой водит.Лампада тусклая горит.Стол окроплен святой водою,И ангел Памяти паритнад головой его седою.Из храма изгнан и с ТВ,он под хоругви Веры призван, —не потакать людской молве,а верить правде. Верить жизни.Ведь люди поняли уже,что наша правда растерялась,что в каждой нынешней душетак мало Господа осталось…Что наших предали отцов —потомков даже не колышет.Героям плюнули в лицо —вам все равно, – но Пимен пишет.Ему забыться не даюти низость лжи во власти высшей,и безнаказанность иуд.Старик все пишет, пишет, пишет.Он верит: преданность и честьмы все ж навеки не отринем.На каждого монарха естьнепресмыкающийся Пимен.Слабеет дряхлая рука.Глаза, уставшие в потемках…Сквозь бури, грозы и векаон слышит возгласы потомков.Едва ли чувствует он сам,какую вызовет тревогуего Посланье небесами адресованное Богу…Фальшивых слов недолог срок.Тускнеют новые витии.А летописцев Бог сберег.Бессмертны Пимены России.

Слово

Плакала Саша, как лес вырубали…Н. Некрасов
Слово! Спасибо тебе за труды.Жили всегда мы печально и хмуро…Плодоносили и в стужу садынашей спасительной литературы.Трудные были всегда времена.Только во время побед и печалейлюди и впрямь поднимались со дна, —книги читали. Книги читали.С самого детства ступала ногав сказочный лес Алексея Толстого,в парк Паустовского, сад Маршака.Шли мы тенистой аллеей Светлова…Правда, тогда же с партийных небеспланово шли и другие посадки:были в фаворе создатели пьес,с правдой игравшие в жмурки и прятки.Люди нелепую эту стряпнютихо ругали, но вслух поощряли.Саженцы эти и впрямь на корнюсами в питомниках лжи засыхали.…Нынче культурная жизнь на юру.Новым хозяевам книга постыла.Новый Лопахин призвал к топору.Рушится все, что любимо и мило.Для детективной и пошлой мурыдревний классический плац расчищая,денно и нощно стучат топоры,русской словесности сад вырубая.Школьник от книг и от песен отвык.Пришлая правит в России халтура.Гибнет Великий российский язык,и прекращается литература.Дух примитива. Даешь интернет!Блогер писательский труд затмевает.Гаснет таланта пленительный свет.Божья искра в сердцах замирает.Гаснут наивных стихов огоньки.Снова вокруг и печально и хмуро.Нашим потомкам остались пенькирусской порубленной литературы…

Памяти Юлии Друниной

Поэтесса выбрала смерть,правду выдохнув с бабьей силой.«Не хочу, не могу смотреть,как летит под откос Россия».Этим вот пронзительным стихомпопрощалась с жизнью поэтесса.Не было решеток за окном.А напротив – не было Дантеса.Им, дантесам нынешним, тогдабыло не до всяких там поэтов…Их влекла другая маета —как бы пристрелить страну Советов.Целились они уже давно.К гонорару в долларах тянулисьне напрасно. Все предрешено.И они – увы! – не промахнулись.Начались парады параной.Развлекалка. Грабежи. Насилье.И недаром вместе со странойи ее поэзию убили.Ну, куда уж Друниной теперь…Многих наших воинов забыли.Половодье нравственных потерь…У талантов обломали крылья…Глав сменили всюду и везде.И издательства – не исключенье.В этой либеральной чехарденачалось стихов искорененье.Вот и всемогущий интернетсдали ловкачам и графоманам.Прекратился строгий худсовет,и редактор сообщил вчера нам:«Да, пришлось поэзию прикрытькак не приносящую дохода,прекратить и бардовскую прыть.Жизнь другая. И другая мода.В моде нынче – секс да криминал».И редактор говорит учтиво:«Наш формат – заокеанский бал.И судьба – не нашего разлива».А стихи поэтов о войневспоминать и вовсе не пристало…Виновата Друнина вдвойне,что страну от недругов спасала.От себя и фронтовых бойцовДрунина отчаянно и резконаказала новых подлецовэтой высшей мерою протеста.Выдохнув прощальные слова,став опять пленительно красивой,смерть себе на помощь позвала,чтоб не видеть гибели России,чтоб не ведать гибели стихов,гибели писателей-пророков,чтоб страна непревзойденных словоставалась честной и высокой.Не сошлось. Не сбылось. Не сбылось.С гибелью смирились молчаливо…Воскресили не добро, а злость.Возродили пошленькое чтиво.В наших душах потушили свет.Пустота. Апатия. Усталость.Долгий список «горестных замет».А в столице рыночной осталосьвсе святое, светлое забыть,тротуары плиткой замостить,все следы трагедий замести,снова опозорить поэтессу,Пушкина, как Горького, снестии поставить памятник Дантесу.

«Костлявых букв бунтующая плоть…»

Костлявых букв бунтующая плотьиздревле жизнь людей преображала.В каких бессмертных фразах бушевалакостлявых букв воинственная плоть!Какая глина и какой раствориз грозных букв гекзаметры лепили,провозглашали славу и позори сумрачные души бередили!Рождалась совесть, низвергались троны,протягивался ближнему ломоть…Взрывалась над землей, подобно грому,костлявых букв таинственная плоть.И обретали славу городаот летописцев. Это означалобессмертье букв. Их кость была твердаи в горле у неправды застревала.Из гласных, из согласных, из литыхслова слагались, что покрепче стали.Они стояли в книгах насмерть. Ихкостьми держались гордые скрижали.…Когда и мы кирпичики кладеми ставим в строй словечки по ранжиру,быть может, мы натуру предаем,магнитофоном заменяем лиру.Мы можем острой рифмою сверкнутьи щегольнуть концовочкой небрежной,не обнажая – прикрывая сутьцветастой современною одеждой.Не лен, а так… синтетика, лавсан.Пишу, чтоб никого не задевало.Но чую: приукрашенным словамрастет сопротивленье матерьяла.

«Ценя безмерно собственное „я“…»

Ценя безмерно собственное «я»,мы не выносим мнения чужогои говорим порою: «У-у, змея!» —на каждое критическое слово.Мы проклинаем остроумья яд.И мы в душе считаем неприличным,когда тебя не хвалят, а бранят,когда твой друг колюч и ироничен.Спроси седых и мудрых докторов,зверей, свои врачующих болезни, —не бойся змей, коль хочешь быть здоров.В определенных дозах яд полезен.

Новые мизансцены

Снова модерн на подмостках.Всюду – сюрпризы тебе:в космос уносится Тска,Астров – агент КГБ.В джинсы одета Одетта,Гамлет и вовсе раздет.Улицы Горького нету,площади Пушкина нет.Имидж сменили заводы,а имена – города.Вот и летят самолетысами не знают – куда…

«Нынче везде и во всем перемены…»