Результаты первой экспертизы показали, что рукописный текст составлен не позднее 1960 года. Также была проведена вторая экспертиза, ее результаты показали, что рукописный текст составлен не позднее 1967 года.

Результаты двух экспертиз зародили у священников-друзей Константина сомнения в том, что рукопись принадлежит старцу нектарию, так как он скончался в 1961 году, о чем мне рассказывал еще отец Василий. Тогда Константин попросил меня найти еще кого то из духовных чад отца Василия, кто мог бы прояснить ситуацию.

Я начал поиски и узнал, что примерно в 1975 году отец Василий направил своего духовного сына и моего друга - Владимира Борисовича Савельева к отцу Иоанну Маслову с просьбой побеседовать с монахиней Любовью и записать беседу на магнитофон. Кто еще был с Владимиром - я не знаю. Но Владимир скончался в 2006 году. Тогда я разыскал его младшего двоюродного брата Андрея Николаевича Савельева и обратился к нему с просьбой помочь мне достать запись магнитофонной беседы с монахиней Любовью.

Мы с Андреем побывал в квартире покойного Владимира и среди катушек с магнитными лентами я нашел нужную. Я смог определить то, что это именно та катушка потому что на ее коробке было написано «Запись беседы с матушкой Любовью». Кроме того, в коробке лежали листы с напечатанной на машинке расшифровкой беседы.

Привожу ниже фрагмент беседы Владимира Борисовича Савельева с матушкой Любовью, касающийся текста воспоминаний старца Нектария.

Вопрос: Матушка Любовь, Вы знакомы с отцом Иоанном Масловым?

Матушка Любовь: Да, нас познакомил с отцом Иоанном в 1963 году мой духовный отец – ректор Духовной Академии протоиерей Константин Ружицкий. Это было великим постом. Перед этим (кажется под Рождество 1962 года) я принесла о. Константину рукопись старца Нектария, который проживал у меня в доме до своей смерти в 1961 г. Рукопись была очень большая и очень ветхая. Она когда то промокала, потом попала в огонь, когда у нас в доме от огарка свечи вспыхнули книги. О. Константин прочел рукопись, она ему очень понравилась. Он сказал, что это сокровище, но издать его в Советском Союзе невозможно. Рукопись надо отредактировать или переправить за границу, а сейчас ее надо спасать от гибели, потому что она буквально рассыпается в руках. О. Константин сказал, что сам он заняться этим уже не сможет (ему было почти 75 лет), но у него есть любимые, надежные ученики, которым он эту работу поручит. Тогда о. Константин познакомил меня с о. Иоанном и о. Марком Лозинским. Им он поручил переработать и перепечатать рукопись.

В: Матушка, а кто это – старец Нектарий?

М. Л.: Старец Нектарий это простой русский монах болгарского происхождения, родившийся в Рязанской губернии, попавший в плен во время Русско-японской войны и после плена оставшийся жить в Японии. Так он был поражен встречей с японским православным священником – о. Павлом Савабе. Мирское имя старца Нектария – Василий Васильевич Иванчев. В Японии он был пострижен в мантию еп. Сергием Тихомировым. После смерти о. Павла монах Нектарий вернулся в Россию и некоторое время жил в Забайкальском крае, после чего пробрался к себе на родину, откуда его своячница направила к моему первому духовному отцу, который постриг меня в монахини – старцу Серафиму Батюкову. О. Серафим направил монаха Нектария ко мне, так как я жила одна и он меня не стеснял.

В: А что случилось в дальнейшем с этой рукописью?

М. Л.: Примерно через год после передачи рукописи о. Иоанну и о. Марку о. Константин преставился и я стала ходить на исповедь к о. Иоанну. Иногда он приглашал меня в Духовную академию, в Церковно археологический кабинет, где трудился о. Марк. Там рукопись хранилась и о. Иоанн с о. Марком бережно брали по несколько листочков и перепечатывали их. Совсем поврежденные места они восстанавливали с моих слов, так как мне старец Нектарий давал читать свою рукопись и рассказывал о подробностях своей жизни. Начало рукописи, где описано начало жизни старца, его жизнь в Японии и возвращение в Россию, почти не пострадало потому, что начало рукописи при пожаре было внизу стопки и не загорелось. Поэтому о. Иоанн и о. Марк не редактировали это начало текста, оно перепечатано ими без правок.

В: Каково отношение о. Иоанна и о. Марка к этой рукописи?

М.Л.: К сожалению, о. игумен Марк уже преставился. Он был много моложе о. Иоанна и очень хотел начать печатать куски из рукописи в разных изданиях Академии. Но о. Иоанн, как более умудренный, говорил что еще не пришло время. Некоторые фрагменты из рукописи вошли в его труды. В частности, он зачитывает некоторые высказывания своим студентам на лекциях. О. Иоанн понимает, что упоминание многих имен из рукописи может привести к скандалу с властями. Например, старец Серафим до сих пор рассматривается как антисоветский деятель, хотя о. Иоанн относится к нему с большим уважением. Дело в том, что о. Серафим был духовником владыки Афанасия Сахарова, к трудам которого с благоговением относился духовный отец самого батюшки Иоанна – схиигум. Андроник Лукаш. О. Иоанн писал о. Андронику об о. Серафиме и о. Андроник ответил, что у такого светила духовник тоже был великим старцем. О. Марк был захвачен японской темой и в начале 1971 года подготовил доклад о святом Николае Японском. Он планировал продолжить работу над японской темой и сделать доклад об о. Павле Савабе, но скоропостижно скончался от диабета. Примерно года через два рукопись была окончательно перепечатана. Отцы Иоанн и Марк очень осторожно, только очень близким людям, давали снимать с нее рукописные копии или так же перепечатывать. В рукописи много упоминается врагов советской власти и не лояльных к советской власти священнослужителей. Поэтому отцы Иоанн и Марк не допускали распространения рукописи в Лавре и в Академии. Тот экземпляр напечатанного текста, который был у о. Марка в келье, сразу после его кончины исчез бесследно – так мне сказал о. Иоанн. Один из списков рукописи о. Иоанн передал протоиерею Василию Серебренникову.

В: Зачем батюшка передал один из списков о. Василию?

М. Л.: О. Иоанн говорил, что к о. Василию на исповедь ходит профессор философии – Лосев, может быть, ему удастся как то опубликовать текст или переправить его за границу, что бы он совсем не пропал в Советском Союзе. Жена этого профессора хорошо знала о. Серафима Батюкова при его жизни. Но она часто обижалась на старца, так как она была под духовным руководством Михаила Новоселова, а старец не поддерживал резкую позицию Новоселова в отношении к митр. Сергию.

В: Матушка, а кто такой Михаил Новоселов? Священник?

М. Л.: Точно это не известно. Говорят, что он был рукоположен тайно еп. Федором Поздеевским, но правда ли это я не могу сказать. Отец Серафим называл его просто Михаилом Новоселовым и никогда отцом или священником. А отец Серафим чтил духовный сан.

В: Матушка, как закончилась жизнь старца Нектария?

М. Л.: На Успение Богородицы, в 1961 году мы со старцем были на службе в Лавре, причастились. Вернулись домой, разговелись. Старец почувствовал себя нездоровым и прилег отдохнуть. Недомогание так и не прошло. 3 сентября по н.с. старец позвал меня попросил прощения у меня и попросил прочитать отходную. После окончания канона лицо старца просияло, он перекрестился и отошел ко Господу. Я прочитала канон по исходе души от тела и занялась приготовлением к погребению. Затем пошла в Академию к о. Константину, попросить его отпеть старца. Отпели его 5 сентября по н.с. и погребли.